Книга Роковой шторм - Дженнифер Блейк

Джулии показалось, что среди женщин есть представительницы всех наций, живущих под солнцем: угольно-черные эфиопки, со сверкавшей словно эбеновое дерево кожей, тонкогубые египтянки с подведенными глазами, сирийки с толстыми губами и длинными носами, темнокожие турчанки, индианки с длинными, доходящими до колен волосами. Миниатюрные светлокожие и узкоглазые женщины с Дальнего Востока стояли рядом со свирепыми на вид уроженками монгольских степей. Была здесь и знойная итальянка, и греческая красавица, и наваррка с рыжевато-каштановыми волосами. Хотя все они были одеты почти в такие же костюмы, как и Джулия, ни один из них не совпадал по цвету с другим. Некоторые носили небольшие тюрбаны, другие — бархатные шапочки с длинными шелковыми кистями или головные повязки, откидывающие волосы назад. Сверкающие золотым и серебряным шитьем, шелковыми лентами и бахромой, а также золотыми и серебряными украшениями, они сами походили на птиц с причудливым оперением. Звук их речи и смех напоминал щебетание стаи. Девушек насчитывалось не менее двух сотен. Все они замолчали, как только Джулия вошла в комнату, и принялись разглядывать новенькую. Черкешенка, которая заходила к Джулии, поднялась на ноги, повелительно кивнув наваррке с каштановыми волосами. В ее сопровождении она быстро, но высокомерно приблизилась к Джулии, остановилась на расстоянии вытянутой руки и заговорила. Наваррка, видимо, служившая переводчицей, поспешно обратилась к Джулии:

— Мария, прекрасная наложница Мохаммеда, хочет узнать, кто ты, по чьей воле пришла сюда и зачем?

— Меня зовут Джулия. Я пришла, потому что была избрана деем, думаю, с той же целью, что и все вы.

Женщины коротко посовещались, затем наваррка снова заговорила:

— Ты лжешь. Хотя нескольких новых женщин были подарены гарему дея, могущественный и блистательный правитель Алжира не выбирал для себя никого уже десять лет, с тех пор как его выбор пал на Марию. Она была последней женщиной, ставшей сосудом для его семени, и это случилось почти три года назад. Разве могли чресла дея внезапно помолодеть при виде такой костлявой фигуры? Невероятно, чтобы ты могла возбудить его желание, если даже пышная и юная девственница не сумела этого сделать.

— Возможно, — ответила Джулия, слегка краснея. — Я знаю только, что попала в плен к Баязеду Рейсу и меня послали сюда.

— Ты шпионка, приставленная к нам Абдуллой, чтобы доносить ему, кто из нас недоволен порядками в гареме, кто предается опиуму, а кто лесбийским играм.

— Это не правда, — заявила Джулия.

— А мы заявляем, что это так! Как иначе можно это объяснить?

Мария повернулась к остальным женщинам, пытаясь расшевелить их. Она продолжала обвинять Джулию, в том, что та шпионка, злобно выкрикивала что-то, потрясала кулаками и постепенно довела себя до лихорадочной дрожи. Вокруг раздавался недовольный шепот. Женщины начали подходить ближе, бросая на новенькую злые взгляды. Не имея возможности общаться с ними, Джулия оказалась совершенно беспомощна и могла рассчитывать только на наваррку. Атмосфера в комнате быстро накалялась. Раздались выкрики, похожие на угрозы. Женщины стягивались все более плотным кольцом вокруг Джулии, она чувствовала запах их разгоряченных тел. Чья-то рука дернула Джулию за волосы, другая больно ущипнула чуть повыше локтя. Джулия выгнулась вперед, так как ее толкнули сзади. Оглянувшись, она хотела наказать обидчицу, но не могла понять, кто же ударил ее.

Теперь ее толкали и тузили со всех сторон. Кто-то еще сильнее потянул ее за волосы, с плеча сдернули блузку, обнажив одну грудь. Она пыталась отвечать, но враги были слишком многочисленны. Щипая, дергая, царапая, они наступали на нее со злобными улыбками на лицах.

Внезапно в задних рядах завизжали, затем последовали высокие окрики евнухов и свист плети из кожи носорога, называемой курбашом. Словно по волшебству, женщины расступились, оставив Джулию полураздетой, в разорванной одежде и с кровавыми царапинами на руках. Через комнату к ней подошел Абдулла. Медленным, холодно-враждебным взглядом он оглядел женщин и, убедившись, что все повинуются ему, подал знак двум охранникам вернуться на посты. Затем, словно в задумчивости, он двинулся к Джулии.

— Что за беспорядок? — спросил он голосом невероятно тонким и высоким для такого огромного тела.

Джулия облизнула губы, подыскивая соответствующие испанские фразы. Однако Мария опередила ее, начав что-то быстро объяснять. Джулия не могла знать, в чем именно обвиняла ее эта женщина, но ее слова привели Абдуллу в состояние бешеной ярости. Его черные, близко посаженные глаза пылали звериной злобой. Парализованная ужасом, Джулия смотрела, как он шел к ней, отведя назад руку с курбашом на всю длину, затем рука его начала подниматься.

— Довольно! — Голос раздался из первого коридора, отходившего от общей комнаты. Он не был ни громким, ни пронзительным, но прозвучал безапелляционно и властно.

Абдулла чуть не опрокинулся вперед, останавливая плеть. Навстречу ему поступью, исполненной достоинства, шла пожилая женщина. Он согнулся почти пополам, приветствуя ее. Так как женщина говорила по-испански, он ответил ей на том же языке, хотя накануне не снизошел до разговора с Джулией.

— О дорогая и высокочтимая госпожа, — сказал евнух, — какова будет ваша воля?

— Я могу засвидетельствовать, что эта женщина ни в чем не повинна. Мария из ревнивой злобы подло оклеветала ее. Она не называла вас жирной бесполой свиньей и ничем не провоцировала нападения. Это тоже работа Марии. Теперь, когда вам все известно, ваша воля выбрать наказание для нарушительницы порядка в гареме!

— О всевидящая и всезнающая госпожа Фатима! Что вы скажете о десяти ударах курбашом той, кто чинит беспорядки в гареме?

Госпожа Фатима наклонила голову в знак согласия. Абдулла хлопнул в ладоши, и стража явилась снова. Получив приказ, они подошли к Марии.

Смертельно побледнев, женщина начала протестовать, повернувшись к Абдулле со словами, в которых звучала мольба. Однако действия они не возымели. Джулия с ужасом смотрела, как охранники догола раздели Марию и бросили на большую подушку. Они стиснули ее запястья и щиколотки, заставляя лежать неподвижно. Абдулла вышел вперед, и плеть просвистела в воздухе раз, другой. Затем со всей силы он опустил ее на плечи женщины.

Курбашом можно было содрать мясо с костей, а можно было лишь рассечь кожу. Абдулла выбрал последнее. Мария не закричала после первого удара, хотя плечи ее стали багрово-красными. Она молча приняла вторую и третью плети, которые ровно легли ей на спину. Когда плеть обвилась вокруг талии, она зарычала. Следующий удар исторг из ее горла бешеный крик, она начала корчиться, дергая руками и ногами. Абдулла безжалостно опускал плеть на ее ягодицы, бедра и нижнюю часть ног. Когда женщина получила десятый удар, он остановился. Капли пота выступили на его лице, стекая вниз по подбородку. Он отступил, любуясь своей работой. Тело Марии не было изуродовано, но отмечено десятью ярко-красными полосами. Ее голова безжизненно болталась, когда она рыдала, уткнувшись в подушку.

Старший евнух кивнул, и стражи отпустили женщину, поклонились и разошлись по своим постам. Абдулла с почтением повернулся в сторону госпожи Фатимы.