Книга Новичок 6. Суперзвезда - Аристарх Риддер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, мистер Харпер, отец Бекки, и теперь уже мой адвокат, всё это время был с нами, и когда допрос закончился, он заверил меня, что всё прошло хорошо, и он не сомневается в успехе дела. Настолько не сомневается, что мы с чистой совестью можем лететь в Союз. Моё присутствие в Миннесоте не требовалось.
Само собой, что два раза повторять мне было не нужно, и я тут же озаботился покупкой билетов. Старые-то пришлось сдать. В итоге нам повезло, и я купил билеты уже на следующий день. Большая удача.
Из-за которой весь оставшийся вечер мы посвятили хаотичным сборам. Изначально мы с Беккой планировали, что пробудем в Союзе две недели, а потом улетим отдыхать на Гавайи, но теперь скорректировали эти планы. Теперь мы хотели улететь в СССР на более долгий срок, в идеале на два месяца, вплоть до начала летнего тренировочного лагеря Миннесоты, запланированного на начало августа.
А всему виной журналисты, как местных газет и каналов, так и общенациональных.
Сразу же после финала кубка Стэнли Sport Illustrated вышел с огромной и явно заказной статьей с очень провокационным заголовком.
«Дисквалификация русской звезды Миннесоты. Будущее Северных звезд под ударом»
Хайповать журналисты научились не в двадцать первом веке, да. И плевать, что содержание статьи было нейтральным и объективным. Заголовок сделал всё за неё.
После такого у двери моего дома регулярно ошивались пара тройка репортеров и фотографов, мистеру Харперу даже пришлось удвоить охрану, которую он выставил. Двух частных детективов было уже недостаточно.
Точно такая же ситуация наблюдалась и у дома Харперов.
И само собой, что акулы пера сопровождали меня и Бекку всюду, куда бы мы не отправились.
Это очень раздражало, ненавижу, когда в мою жизнь суют свой длинный нос какие-то нечистоплотные ублюдки. А по-другому назвать людей, которые совершенно не уважают неприкосновенность личной жизни и ради броского заголовка и пары эффектных фотографий готовы, пардон, в трусы залезть, я не мог.
Поэтому-то мы и решили уехать туда, где нас точно не достанут. Получить советскую визу для того, чтобы доставать меня, будет очень и очень проблематично.
Десятого июня мы улетели в Советский Союз.
И по стечению обстоятельств летели мы с Беккой одним самолётом с Третьяком и его семьей.
Прошедший сезон стал для Влада последним. Легендарный вратарь решил на этот раз окончательно повесить коньки на гвоздь, хотя Кларк ему предлагал продление на один сезон. Но предложение Миннесоты, каким бы оно не было заманчивым по деньгам, а 500 тысяч на сезон для почти сорокалетнего игрока это очень хороший контракт, Третьяк не принял.
По словам Влада, ему прошлый сезон дался очень тяжело, а причин чтобы продолжать уже особо нет.
Он и так выиграл всё, что можно в хоккее. К четырем титулам олимпийского чемпиона, десяти победам на чемпионатах мира и 14 титулам в СССР, что важно выигранным в составе двух команд, ЦСКА и Автомобилист, он добавил еще и Кубок Стэнли.
Чем не триумфальное завершение великой карьеры?
Кстати, именно Третьяку была посвящена огромная статья всё в том же Sports Illustrated. И в ней в том числе было сказано, что Третьяк своей победой в кубке Стэнли сезона 1989–1990 основал новый, очень престижный клуб. Тройной золотой клуб или «клуб Третьяка». Влад стал первым в истории хоккея игроком, который выиграл Олимпийские игры, чемпионат мира и кубок Стэнли. До него это достижение еще никому не покорялось.
Понятное дело, что это связано с тем, что олимпийский хоккей, а с ней и чемпионаты мира и НХЛ, очень долгое время существовали как бы параллельно, и уже через два года этот клуб расширится, но всё равно. Пока что Третьяк один такой.
Между рейсом из Миннесоты и самолётом в Москву у нас было всего полтора часа, как раз чтобы переместиться из одного терминала в другой и пройти паспортный контроль.
В результате за полчаса до вылета мы с Беккой заняли места в первом классе аэрофлотовского Ил-62.
— Это же русский самолёт? — с любопытством спросила меня Бекка, когда заняла своё место возле иллюминатора.
— Ага, — ответил я, — Ил-62 авиакомпании «Аэрофлот», она у нас одна. Как тебе?
Девушка придирчиво осмотрела салон и вынесла вердикт:
— Самолёт как самолёт. Просторно.
Ну да, первый класс есть первый класс. Он везде примерно одинаков. Да и сейчас нет принципиальной разницы между нашими самолётами и Боингами с Аэробусами. Советские были, пожалуй что, пошумнее, но не сказать, что это было сильно критично. Вроде как тот же Ил-62, на котором мы сейчас летим, выпускается с середины шестидесятых, но так и Боинг 707, основновной авиалайнер американских авиалиний, тоже далеко не новый самолёт. Вроде как он вообще разработан в пятидесятых. И ничего, летает.
Бекка вскоре после взлёта уснула, а я задумался и о прочем разном.
Сейчас на дворе лето девяностого года. Всего ничего остаётся до большого развала, в августе 1991 мир изменится навсегда.
По началу люди этого не поймут, но в декабре всё будет кончено. Советский Союз исчезнет.
А вместе с ним на долгие годы исчезнут и перспективы у нашей гражданской авиации.
Ил-96, который должен заменить 62-й, и о котором достаточно много писали в советской прессе, мне на глаза несколько раз попадались статьи о нём, так и не станет массовым.
Зачем его выпускать, если в стране есть нефть и газ, а всё остальное можно купить?
По-моему так будут рассуждать политики в грядущем десятилетии. К машинам, телевизорам и всему остальному это тоже относится.
А если возвращаться к перспективам, то они исчезнут не только у авиации. В спорте ситуация будет такая же. Спортивные арены по всей стране превратятся в рынки, тот же старый Олимпийский или стадион Лужники в Москве тому пример.
Это сейчас или в моё время Лужники это в первую очередь стадион. А всего через пару лет они станут огромным рынком, начинающимся уже от выхода из метро. Прямо под памятником вождю мирового пролетариата бизнесмены новой волны будут торговать китайским ширпотребом, видеокассетами с порнографией и прочими, пока что не доступными «благами цивилизации».
Магазины в стране, конечно, наполняться товарами, вот только денег у большинства моих сограждан не будет. Да и цена за это наполнение будет такая, что любой нормальный человек задумается — стоило ли оно того, одна первая чеченская, ставшая в учебниках истории будущего парой абзацев, чего стоит.
Погруженный в эти безрадостные мысли я заснул.
Спустя час
