Книга Я есть Жрец! - Денис Старый

Так зачем же сетями тут ловить? Можно, но так, разочек, чтобы было воспроизводство рыбы. А тут привезли тещу, а она сперла сеть, Никей, вдруг, превратился в безвольного угодника и потребовал и мои сети. Так перегородить все русло реки можно и резко уменьшить количество рыбы в период нереста.

Так что я встал на дыбы и сказал свое жесткое «нет», чем вызвал растерянность у Вара и Никея и задумчивые взгляды от всех остальных. Я же жрец, посланный богами, а тут, видишь ли, не способствую чревоугодию. Но я нашел слова, пусть и сложно было, чтобы спросить за охоту. Ни одна группа охотников не пошла охотиться, подростки, так и те пропустили двух зайцев на огород.

Сложные времена порождают сильных людей, а сытость и достаток — слабых. Это в моем времени сказал какой-то из арабских шейхов, видимо, чему-то его научили в европейских университетах, так как мудрые слова изрек. Вот и у нас похожая история. Люди увидели достаток и пожелали расслабиться, не бороться за свою жизнь, а ждать, что дадут. Но это так, брюзжание, вызванное нервозностью.

На самом же деле меня волновало иное — Севия. С появлением Мерсии, она будто бы забыла обо мне. Обнять? «Нельзя, не сейчас, не хочу, и вообще, блят нахар» — вот те слова и действия, которые были направлены на меня со стороны той, которую я уже считал своей женщиной. Понятно, что приехала мама, принимаю, что она чувствует неловкости, но все можно же обсудить, чтобы не отталкивать меня.

— Вот и иди на нахар! — сказал я в сердцах, когда меня вновь отбрили.

Встречи с Мерсией, мамой Севии, я избегал. Она так же не спешила радовать меня своей компанией. Вообще, складывалась ситуация, при которой меня немного оттирали от, так сказать, властных структур. Не то, чтобы я стремился быть у руля управления общиной, но и понимал, что только высокий статус позволит оставаться в относительной безопасности и социализироваться.

Все удивления на разного рода «божественные предметы» постепенно, но неуклонно, улетучивались. Люди уже многое считали обычным. Если сначала на меня смотрели, как на небожителя, то теперь, как мне кажется, мой образ превращается в некоего «курьера от богов». Доставка ништяков произведена, я молодец, мне спасибо. Зачем лебезить и дальше? Тем более, что фонарик умеют включать и сами, даже бензопилой уже пользуются. Катер? Вот тут да, это только мое. Но тот же Никей обращал внимание на ключ. Того и гляди…

Одно хорошо, я вполне уже понимаю, что мне говорят, да и сам сносно изъясняюсь. У меня так было когда-то с английским. Учил, учил, а потом что-то щелкнуло в голове и я стал вполне сносно общаться. Местное наречие очень похоже словами на славянские, германские языки, да и романской группы. Латынь, которая еще больше имеет сходства с местным наречием, я учил в универе. Ну да в этом я повторяюсь. Просто интересный факт. Изучение языков мне давалось легко. Я был в Европе, где за пару недель уже начинал понимать любой язык, зная английский, итальянский и немецкий. Потому, примечая, подмечая, слушая, я не чувствовал сильного дискомфорта.

— Никей, больше я не дам припасов! Но рыбу ловить нельзя! — сказал я наставнику воинов, который, видимо, примеряет на себе роль вождя.

Говорил я на местном наречии, выбирая знакомые слова. Наверняка, я еще не могу говорить правильно, к примеру, в местном языке есть звательный падеж, отложительный и это не привычно и не совсем удобно. Но понимают же? Значит все нормально.

— Глеб, так нельзя. Это «нахер», люди голодать станут, — возмутился Никей.

— Без меня никто на полях не работает. Дома для пчел не готовы. А я просил их сделать числом в две руки, — возмущался я, даже выказывая агрессию.

Наступила пауза. Никей знал, что я всегда ношу пистолет и примерно понимал, чего следует ждать от этого «божественного оружия». Потому я не стал дергаться и расстегивать кобуру. Но держал дистанцию в метра два, чтобы успеть быстро отступить, выиграть время для подготовки оружия к бою.

Злость накатывала. Я! Это я подарил этим людям шанс на выживание! Уже сейчас абсолютной дистрофии почти что ни у кого нет. Хватило недели, чтобы чуточку порозовели щечки у детей. Картошки уходит просто очень много, яиц не хватает и для меня. И это при том, что почти сто кур в день приносят два десятка яиц. Творога уже нет, просто потому, что молоко не успевает киснуть, овощи, о сохранности которых я сокрушался, уходят в момент. Даже кабачков осталось шесть штук, все остальное съели.

Это из-за меня община так быстро отстроилась, без железных топоров, пил, бензопилы, наконец, было бы невозможным быстро соорудить даже такие примитивные жилища. А посевная? Они еще не понимают, какой бонус заимели в виде семян из будущего.

Так что «нахер» — это, как раз-таки, мой посыл.

— Почему люди не работали на острове? Почему не готовы дома для животных? — высказывал я претензии.

— Ты тот, кто хотел обесчестить дочь лекса? — спросил кто-то за моей спиной.

А тут, видимо, о манерах и не догадываются. Общаются два уважаемых человека: один — наставник воинов и исполняющий обязанности хрен знает кого, но точно важного. Второй — вообще на короткой ноге с богами. Где уважение?

— Корн, ты тут не уместен! — строго сказал Никей.

Я обернулся. За спиной стоял парень. Среди местных, не сильно высоких людей, он выделялся статями. Ростом с меня будет, в плечах и по шире, несмотря на то, что свои плечи я подкачивал железом. И он меня поедал взглядом, как будто я у него увел жену. Стоп!

— А ты кто? Что хочешь от меня и от Севии? — спросил я, готовый и морду дать, так, для психологической разрядки.

— Я тот, с кем она могла совершить обряд и кто достоин ее больше, чем ты, — заявил парень.

— С хера ли? — спросил я на народном русском.

Корн посмотрел на Никея, а тот отвернулся, показывая своим видом, что происходящее его не касается.

— Не ходи с ней! У меня есть дом, я построю второй дом здесь. Она будет там жить! — продолжил озвучивать свои «хотелки» некий Корн.

— Никей, ты расстроишься, если я его убью? — спросил я наставника воинов, демонстративно доставая пистолет и загоняя патрон в патронник.

Парень не понял ничего, а вот невозмутимость Никея быстро сменилась озабоченностью.