Книга Уитни, любимая. Книга 2 - Джудит Макнот

«К моему величайшему стыду, я обнаружила, что беременна.Прошу вас немедленно приехать, чтобы все обсудить. Уитни».

К ее величайшему стыду?

Клейтон недоуменно нахмурился. Как странно, что онаиспытывает подобные чувства к живому воплощению величайшего счастья, котороеони нашли друг в друге! И что за непонятный способ сообщать ему радостныеновости? «Прошу вас немедленно приехать».

Однако в следующие мгновения ужасное озарение пронзило мозги ударило в сердце безжалостным стилетом. Записка написана за два месяца досвадьбы… накануне того дня, когда он привез Ванессу в Клеймор и столкнулсялицом к лицу с Уитни… непонятно, кому она адресована, поскольку нет обращения…но почерк, очевидно, принадлежит Уитни, .. красивый, ровный… разборчивый… Боже,помоги ему! Она писала какому-то мужчине, отцу ее будущего ребенка!

Нет, этого не может, не может быть… только не Уитни…

Но что-то в душе начало рушиться, медленно и неотвратимо. Вту ночь, приехав сюда, Уитни просто разыгрывала роль. Все эти месяцы он бережнохранил в памяти то мгновение, когда она, забыв о гордости, сама пришла к нему,и теперь все это оказалось ложью, омерзительной, грязной ложью! Значит, шепчаему о любви, она притворялась! Притворялась; потому что уже знала, чтобеременна, и тот, кому эта записка была адресована, либо не желал исполнитьсвой долг, либо просто не мог. Вероятно, сукин сын уже был женат!

Уитни явилась тогда в Клеймор, чтобы найти подходящего отцадля отродья неизвестного мужчины. Иисусе! Да они скорее всего придумали этотплан вместе! Правда, судя по тому, какой слабой и усталой она выглядела занесколько дней до свадьбы, возможно, успела освободиться от беременности, иподставной отец для ребенка, зачатого неизвестно от кого, уже не понадобился.

И что за чертово представление она устроила в их первуюбрачную ночь! К тому времени, должно быть, все тревоги миновали, она убедилась,что не беременна, но так переволновалась из-за едва не разразившегося скандала,что была готова на все, лишь бы оказаться замужем. Не исключено, что любовникуУитни это только на руку. Теперь никто ничего не заподозрит, даже если оназабеременеет.

И тут Клейтон припомнил, сколько раз за прошедшие недели онаездила в Лондон «за покупками» или «навестить друзей». Желчь подступила кгорлу. Отцом ребенка, которого она носит, может оказаться как он, так и любойдругой!

Сука! Лживая, вероломная, маленькая… Нет, он не мог даже всвоем воспаленном, измученном воображении назвать ее именем, которого оназаслуживает! Он слишком любил ее, чтобы проклинать. Но оказалось, что любилфиглярку, законченную актрису, пустую куклу. Тело. Ничего больше. И, как теперьвыяснилось, даже тело принадлежало не ему одному.

Нужно отдать ей должное, какой безошибочный инстинктвыживания! Вынудить его привести ее в этот кабинет, пока Ванесса ждала всоседней комнате, вынести его ярость, прижаться всем телом и целовать, словноотдавая свое сердце! И все из-за того, что имела несчастье забеременеть!Клейтон очень хотел верить, что ребенок мог быть от него. Он даже попыталсяубедить себя в этом. Но он прекрасно помнил, что, овладев ею, сразу же отстранился.Шансы на то, что она могла забеременеть от него, были так невелики, что о нихне стоило и говорить.

Боже, каким гнусным спектаклем была их жизнь! Каждый взгляджены, каждое слово, каждая ласка — все притворство, мерзкое, отвратительноепритворство!

Пальцы медленно сжались в кулак, сминая листок бумаги втугой комок. Боль в душе начала притупляться, и ее место заняла холодная чернаяярость. Клейтон машинально швырнул измятую записку на пачку бумаги, попыталсязадвинуть ящик, но он застрял. Что-то не давало ему закрыться до конца:крохотная белая распашонка с буквой «У», вышитой на воротничке!

Клейтон долго разъяренно смотрел на нее и, резко рванув,поднес к глазам. Так вот что он должен был найти! Как трогательно с ее стороны!Неизменная склонность к мелодраматическим эффектам!

Клейтон, брезгливо поморщившись, швырнул на пол белыйлоскуток и, растерев его каблуком, повернулся, чтобы выйти.

— Вижу, ты нашел его, — прошептала Уитни с порога, не отводяпотрясенного взгляда от трогательной распашонки под ногами мужа.

— Когда? — ледяным тоном осведомился он.

— Думаю… через… через… семь месяцев. Клейтон пристальносмотрел на Уитни, и она почти чувствовала исходившую от него безумную злобу.

— Мне этот ребенок не нужен! — с намеренной жесткостью,подчеркивая каждое слово, процедил он сквозь зубы.

Кларисса и Мэри, маячившие на балконе, чтобы полюбоватьсясчастливым лицом хозяина, в ужасе сжались, когда он почти пробежал мимо них ибыстро спустился по ступенькам, двигаясь с бешеной решимостью, угрожавшейсмести всякого, кто окажется на пути. Входная дверь с оглушительным грохотомзахлопнулась; Кларисса медленно повернулась и направилась в комнату Уитни, но,потрясенная, замерла на пороге при виде зрелища, представшего перед ее глазами.

Уитни стояла на коленях около бюро, плечи судорожновздрагивали от безмолвных рыданий. Голова была откинута, и слезы струилисьручьями из-под закрытых век.

С пальцев свисала маленькая белая распашонка с синей буквой«У», любовно вышитой на воротничке. — Не плачь, дорогая, не плачь, — беспомощноповторяла Кларисса, наклоняясь, чтобы помочь Уитни встать. — Ты повредишьребенку.

Но Уитни не в силах была перестать плакать. Она всхлипывала,пока не заболело горло.

«Мне этот ребенок не нужен!»— Бесчеловечные слова ядовитойзмеей обвили ее сердце, сжимая и сдавливая его так, что воздух не проходил вистерзанные легкие.

Когда небо чуть посветлело, Уитни повернулась на бок ипосмотрела в окно. Она лежала одна в постели, одна впервые со дня свадьбы.Клейтон не хочет ее ребенка, их ребенка! Неужели не собирается признавать его?Нет, он не может… не имеет права… Почему? Из-за чего?

Уитни зажмурилась и отвернула голову. Он, очевидно, хочетзаставить ее отдать ребенка, сразу же нанять кормилицу и отослать малыша с глаздолой в одно из своих поместий. Неужели его любовь к ней настолько эгоистична,что в ней нет места для их ребенка?

Всего несколько часов назад она и сама не понимала, какотнестись к своей беременности. Зато знала теперь: непонятная ярость Клейтонапробудила в ней стремление защитить беспомощное создание — чувство настольконеукротимое, что потрясло все существо Уитни. Она никогда не позволит емуотнять у нее малыша. Никогда!

Уитни проснулась очень поздно. Голова болела и кружилась,тошнило так, что казалось, вот-вот вывернет наизнанку, но она заставила себявстать и спуститься к завтраку. Прибор Клейтона все еще стоял на столе.