Книга Синкретизм - Лев Чернухин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Прости!»
«Прошу, стой!»
Из носа подтеки у самого старшего, у парниши потолще — сломаны пальцы.
Третий — с залитой кровью глазницей, рассеченной макушкой.
«Что вы просили сказать?» — смеюсь я. Они мне не ровня, но чем ближе подпустишь, чем больше дашь им контроля, расслабишь — тем легче дать им отпор.
«Ничего!» — заплакали трое.
«Говорите!»
«Вы… вы…»
«Я не слышу!»
«Выродок…»
«Нет, не так, по другому! От меня вы хотели другого!»
«Я… я выродок!» — бледный парень стоял на коленях с руками в мольбе.
«Я выродок, сэр!» — толстый кланялся в ноги.
«Я выродок, брат!» — высокий встал, поклонился.
Я ударил его локтем в подбородок.
«Брат⁈ Какой я тебе брат⁈»
«Сэр, господин, простите… Я выродок, сэр!» — вот он уже точно кашлял кровью.
А я лишь смеялся, смеялся, смеялся…
Меня утянуло в стену, распластало по ней.
Стена, гладкая ровная. Белая. Все вокруг белое.
Посредине вновь я. Уже старше. Это точно я, я это помню… Но разве это было все так?
Я лежу на столе, меня держат за руки. Хотят причинить вред, расчленить, разобрать. Я заложник людей в капюшонах. Они собираются резать, кромсать, изучать.
Каждый орган, каждую каплю крови, каждую мелкую кость и сустав.
Нет, все происходило не так. Я был готов, не связан и прикован к столу. Лишь руки держали, но я смог. Я вырвался, вырвал нож… Убить. В первый раз мне пришлось защищаться до смерти… Один, второй, третий, как учил меня в детстве Евгений. Без раздумий, не мешкая…
Да, все было именно так. Но не во сне. Тут по-иному.
Руки привязаны, ноги в кандалах. Я ору, кричу… И смеюсь. Мне смешно?
«Почему ты смеешься, дьявола тварь⁈» — спросил занесший над горлом кинжал.
«Бесполезно. От того и смешно.» — я хохотал лишь громче и громче.
«Изыди!» — клинок вонзился мне в горло.
Нет, боли нет, нет ничего — это сон.
«Изыдю, изыдю. Вы лишь отпустите, и я тотчас уйду!»
Я продолжил смеяться, с клинком в горле.
«Отребье! Ты — тварь! Ты… ты…» — оторопело отходил, опустив руки от меня, мой убийца. Все остальные тоже отпрянули.
«Я — что?»
Повернув голову вместе с острым длинным кинжалом, в мгновение ока перерезал веревки, вместе с венами рук. И справа, и слева.
Вынув из горла клинок, им же отпер замки на оковах.
«Я — что⁈»
Падение. До боли знакомое, бесконечное, в пустое пространство… Слизь. Шары, округлые, черные и без искорки света.
Карета. Я еду в карете. Я помню и это.
Обхаживаю даму в нарядах. Смотрю ей в глаза, говорю комплименты…
«Мадам, неужто оставите с сердцем разбитым и поцелуем не наградите?»
«Извольте, месье. Вы же знаете, я знатного рода…»
«И что же? Неужто сие оправдание для того, кто влюблен?»
«Ой, право… Мы же только день как знакомы…»
«Достаточно было б и ночи…»
Я взял румяную женщину за руку, поцеловал.
«Месье…»
«Не будем время попусту тратить, к чему нам слова?»
«Но…»
«Пусть губы и рты займутся иными делами…»
Я поцеловал красавицу, она робко ответила тем же…
Пустота, слизь стекает по мне, с одной руки, со второй, с тела и с ног… Я эта слизь.
Я вновь сухой. Сижу за столом, в окружении графов, графинь и знати.
«Сием оглашаю. Мы, рыцари и благородные дамы, объединились к служению обществу. По примеру наших предков, которые стремились к благополучию своего народа. Мы хотим, чтобы наши земли процветали, а люди жили в мире и благополучии. Мимесис возраде!»
«Возраде! Виват!» — хором откликнулись все, и я в том числе.
«Любым способом развить сознание, мышление, раздвинуть границу, заглянуть за тлань! Мимесис возраде!»
«Возраде! Виват!»
«Крэй!»
Меня окликали, я слышал издалека… Но я не проснулся. Было еще кое-что…
«КРЭЙ!»
Нет, я еще сплю. Мне надо увидеть…
Лес. Звезды. Костры. Ритуальные танцы и жертвы. Человеческой плоти… Жертвы, преподнесенные в дань добрым богам, в защиту от злых.
Это было ошибкой. Друидов поедали крылатые мелкие твари с клыками, торчащими из хребта, головы… Из каждой конечности. Рты, бесконечные рты с языками, отрывают куски мяса, отделяя от костей и от плоти.
Шипами пронзают насквозь, всасывая эссенцию, жизнь…
Кровь брызжет в глаза, и глаза их ее поглощают.
Совсем рядом. Тело существа, покрытого шерстью. Мощно и грозно, в ритме танца перебирает лапами с щупальцами вместо когтей. Дробя кости с остатком одежды в земле…
Над землей громом стучат пятнистыми крыльями создания. Меняют форму, цвета. Словно бабочки, феи из сказки. Но на спине есть рога.
А на них насажены черепные коробки. Расколоты, мозга в них нет…
Летучих, ползучих, топчущих дряней сотни, если не тысячи. Роем летят, ползут, атакуют, едят…
Сумбурность. Погром. Истязание. Резня.
Крики, люди в праздничных белых и красных одеждах в беспорядке бегут, пытаясь спастись. Из земли поднимаются руки, хватают за ноги, мешая сбежать, отрывая с собою ступни и пожирая, перемалывая. Но не пастью — ногтями извивающимися, словно лезвия острыми, длинными. Резко удлиняясь — врастают со свежей пульсирующей плотью и хлыщащей кровью обратно.
Ошметки разлетаются в стороны, на метры отделяя одно от другого…
Хаос. Страдание. Пиршество боли. Насыщает неведомых чудищ.
Я все тот же блондин, стою у стола, где потчевали яствами. Не хохочу. Мне не смешно. Разорванным на части быть мало добра. Куда бежать, что же делать?
«КРЭЭЭЙ!»
Костры. Два костра, кинусь в огонь. Я сгорю, возрожусь, твари не тронут, не растащат на части.
Быстрее, быстрее… Люди? Меж пламени двое? Что они делают, почему они тут? Я бегу к ним, попытаюсь помочь…
«Крэээй…»
Я очнулся.
Секунда улыбаясь гладила меня по лбу…
«Проснулся, Zio!» — ласково и нежно сказала она.
«Тебя Джон уж заждался…» — Кварта в белой длинной рубашке с накинутой тканью полимера сверху успела разлечься на соседней койке.
Секунда, как и сестра, обрядилась в великоватую белую рубашку и мужицкие брюки.
«Сколько я спал?» — протирая с глаз песок и зевая, поднялся с кровати. Ответ и так знал — маловато.
«Мы же не знаем, как давно ты лег, Carino!» — Секунда улеглась на освободившуюся постель. Девушки — распаренные, румяные и, по-видимому, уже угощенные вкусностями и выпивкой. В сон их рубило не меньше моего, особенно после хорошей баньки и перекуса.
«Где-то час мылись, общались… Может чуть дольше. Мог и лично прийти до парильной нас отвести, а то явился этот парень, предлагает за собой пойти жестами, руками машет и говорит: „Bano, Bano…“. Пойди догадайся, что это Баня, сходу!» — Кварта уже в полудреме все это высказывала, устроившись на подушке поудобнее.
«Знаешь, как без тебе переволновались…» — вот и Секунда ощутила все прелести перины.
«Извините, я на секунду буквально глаза прикрыл и… Сами понимаете. Нас еще на ужин ждут, надолго не устраивайтесь.»
«Не думай, Zio, что пропустим. После таких купаний есть хочется ужасно… Хотя у нас это по сути завтрак будет…» — Кварта еще раз зевнула во весь рот и свернулась калачиком.
«Джон, друг мой, когда нас ожидают к ужину?» — быстро переключившись с итальянского на эсперанто, спросил у вытянутого подкаченного парня в проходе.
«Для вас готовят отдельно, сэр…»
«Не называю меня сэр, прошу… Просто Крэй, на ты.» — от слова сэр меня передернуло. Неприятно…
«Крэй, тебя и девушек просили подойти, как только вы отдохнете и приведете себя в порядок. Но это слова капитана… Кок просил ему часа три дать и не опаздывать, иначе будет не вкусно.»
«Спасибо.» — я обернулся к итальянкам, — «Я через часа полтора вернусь, поспите пока-что, разбужу. Всего часа три у нас есть еще на отдых.»
Девушки невнятно угукнули и, сдается мне, уже отправились в царствие Морфея.
«Пойдем?»
«Сюда, пожалуйста, баня и легкий аперитив ждут…»
Часть Вторая — Цвишенгешихте. Глава 3. Помоги
Глава 3. Помоги.
Море плавно качало корабль, создавая атмосферу умиротворения и романтики. На палубе разливался приятный аромат свежих морепродуктов и экзотических специй. В золотистом свете свечей на дубовом столе кают-компании ждал ужин, по обещанию Кока Вильгельма Джону — настоящий кулинарный шедевр.
Первое блюдо подавалось в виде изысканного салата из креветок и мидий, украшенного тонкими ломтиками спелого авокадо и сладким душистым перцем. Приправленное соусом из лайма в сочетании с медом, блюдо обретало нежную сладость и кислинку.
Затем на столе появились главные блюда — деликатесные кусочки свежего лосося,
