Книга Грифоны Васильевского острова. Попаданец в альтернативное время - Юрий Григорьевич Корчевский

время всякая чертовщина происходит. Во второй половине ночи Матвей проснулся. Показалось, что есть в комнате кто-то, движение ощутил. Пожалел, что не положил рядом с лежанкой какое-либо оружие – нож, топор. Да хоть бы с поля боя, где мертвые османы, ятаган прихватил. Однако побрезговал. На тех ятаганах кровь невинных людей.

Приоткрыл глаза. Точно! Двигается кто-то вполне уверенно, как у себя дома. Вор? Или грабитель, узнавший, что граф покинул дом, и решивший поживиться? Матвей сел на лежанке, хриплым спросонья голосом спросил:

– Ты кто такой и по какому праву здесь находишься?

В ответ тихий смешок, потом легкий удар кремня о кресало, искры и робкий поначалу огонек масляного светильника. Перед Матвеем в коричневом балахоне возник сам Бернард. Только странно то, что он был, как приведение, полупрозрачный. У Матвея волосы на голове поднялись. Граф заговорил, но голос его тихий, шелестящий – шепот, а не голос:

– Рад видеть тебя живым, Матвей. Хорошо, что ты вернулся, очень вовремя. Потому что сегодня полнолуние, и мы можем пообщаться.

– Ты… мертвый? – Матвей едва выдавил из себя эти слова.

– Да. Убит янычарами. Что тебя так удивляет? Все мы пока смертны, увы. Зато ты исчез неведомым образом и вновь появился. Делаю вывод – ты не так прост, Матвей. А обнаружил ли ты мой подарок?

– Да, благодарю. В кармане склянка. Сначала не понял, что это, но позже догадался. Мой нынешний учитель занимается алхимией, какие-то знания от него перенимаю, хотя он к тайнам меня не подпускает. И в другие времена и чужие земли удается перенестись тайком. Хозяин мой не подозревает, что одну из его тайн я открыл.

– Я всегда чувствовал, что ты не такой, каким хотел казаться. А поскольку ты разгадал, что в склянке, явился узнать тайну эликсира жизни.

– Именно так, Бернард! Этот эликсир спас мне жизнь в битве при Форбии. Это в Палестине.

– Тогда почему припоздал? Почему не появился до нападения янычар?

– Промашка в несколько дней от меня не зависит. Сам хотел тебя увидеть, за эликсир слова добрые сказать. А уж если секрет откроешь, до конца дней своих благодарен буду и обязуюсь применять его на благо нуждающихся, но не для обогащения.

– Хотелось бы верить, хотя ты простолюдин, не дворянского звания, когда обещания даются порукой чести.

– Тут уж ты волен решать, достоин ли я.

– Времени у меня мало, только до первых лучей солнца. А еще завтрашняя ночь. Следующее полнолуние через двадцать восемь дней, лунный месяц. И свидимся ли еще – не знаю. Не хочу, чтобы знания мои, собранные за десятки лет трудных изысканий, пропали бесследно. В этой комнате ты ничего не найдешь. Есть древние манускрипты, но там факты исторические, а самое ценное – в моей лаборатории. Спустимся туда, захвати светильник. Кстати, перо, чернильницу и бумагу не забудь.

Матвея аж затрясло. Неужели удача? Причем он и надеяться на такое везение не мог.

Пока Матвей нашел чернильницу, несколько перьев да пару листков бумаги, видение Бернарда пропало. Был – и нет. Матвей направился вниз, освещая себе путь светильником. А граф, его видение, уже в лаборатории. Хихикнул.

– В моем новом облике есть и плюс. Могу перемещаться сквозь стены. Но телесно воздействовать на живых не удается. Кстати, слева на полке есть мешочек с золотыми монетами. Забери, все равно грабители и сюда доберутся, все мало-мальски ценное вынесут.

Это верно. Матвей уже с разрешения хозяина опустил увесистый, хоть и небольшой мешочек в карман. Золото – металл тяжелый.

– Теперь записывай и смотри. Берешь унцию серы, добавляешь несколько капель крови. Обязательно человеческой, живой. Можешь палец уколоть. Потом…

Матвей едва успевал записывать. А граф появлялся у полки с химикатами, показывал пальцем. Матвей подходил, читал наклейку на склянке или горшочке, нюхал. Перед ним открывался величайший секрет древности, причем не раскрытый до сих пор. Энтузиастов-алхимиков поубавилось, поскольку никто за много веков не похвастался открытием. А теперь Матвей засомневался. Если Бернарду удалось, вполне может получиться и у других. Но секрет они унесли в могилу. Причины могут быть разные.

К примеру, кто-то неосторожно поделился открытием с друзьями. Блеск золота затмевает разум. Плодами открытия захотели воспользоваться, первооткрывателя убили. Но вот воспользоваться не удалось, потому что алхимик какую-то мелочь не досказал, вероятно – специально. Либо алхимик поспешил с философским камнем к правителю – королю, императору, фараону. Правители могут именоваться по-разному, но суть не меняется. Они действуют прагматично. Чтобы уберечь секрет, могли алхимика навечно заточить в тюрьму либо отдать палачу, ведь правители не любят, когда кто-то иной, кроме них, может иметь много золота. Рациональное зерно в таких рассуждениях есть, может рухнуть торговля. Золото – это и деньги для торговли, и зримое богатство в подвалах казначейства. Металл на все времена, притягивающий мысли, зачастую недобрые. Сколько злодеяний из-за него свершилось – подсчету не поддается!

А Бернард продолжал диктовать:

– Долить ложку винного уксуса, оставить на горячем песке, пока прочтешь молитву «Отче наш», затем снять и бросить щепотку зеленого меркурия…

Запомнить ингредиенты и порядок действия, даже обладая хорошей памятью, непросто. Поэтому Матвей старался записывать все детали, казалось бы, незначительные. Потом может оказаться – они важны, а спросить не у кого будет. Торопливость приводила к кляксам. Повторял мысль снова. Наверное, час ушел на запись, а то и больше. У Матвея часов нет, а во времена Бернарда были водяные, песочные и огромные – на башнях замков или ратушах. Но понятие о времени было.

С опасением и досадой увидел, как на востоке появилась серая полоса, предвещая скорый рассвет. Заметил это и граф.

– Отдыхай. В деревню на рынок не ходи, нет там живых. В подвале дома есть копченая рыба, окорок. Как-нибудь перебьешься. А следующей ночью я появлюсь снова. Так много рассказать надо! Жаль, что не раскрылся ты передо мной ранее. Я уже стар, а учеников не было. Опасался знания сокровенные передать человеку недостойному. Знаешь…

Не досказал граф, растворился в воздухе, как утренний туман над водой. Матвей поднялся в комнату графа. Запах здесь своеобразный – пахло красным деревом от мебели, маслами, чем-то непонятным, но приятно. Было ощущение, что от запаха мозг по-другому работал. Кому скажи – не поверят.

Лег Матвей на графский топчан, листы исписанные рядом положил да и уснул. Проснулся за полдень, отдохнувший, в отличном настроении. Еще бы! Граф сам поведал, как создать философский камень. Это ли не удача! Приподнялся на локте, а листков-то и нет. Неужели пригрезилось? В полнолуние каких только снов не увидишь! Испуг, разочарование, горечь потери…