Книга Изгнанница для безликих - Наташа Фаолини

содрала газеты, приклеенные к окну. Я не видела людей, а следила за безликими. Они казались страшными только первое время, а потом стало понятно, что эти существа слишком похожи на смесь людей и зомби со всяких фантастических фильмов. Они блуждали переулками, словно заведенные ростовые куклы, как животные, на инстинктах, но без разума. Но с течением времени в них иногда проскальзывало что-то живое, человеческое. Безликие зажигали костры, готовили еду для употребления, и даже не человечину, или останавливались, чтобы застыть изваянием и смотреть друг на друга из-под непроглядных капюшонов.

Иногда это все было даже забавно, возникало чувство, что я наблюдаю за рыбками в аквариуме, а не за жестокими убийцами.

Они никогда не поднимали голов и не видели меня, наблюдающую за ними с высоты нескольких этажей. Никогда. Но в один день это случилось, и даже подобная обыденность моей жизни закончилась.

Снова послышался шум, я подняла взгляд над домами, увидев высоко летательный объект. А потом с неба что-то посыпалось, земля затряслась, уши заложило от взрывов, я зажмурилась, чувствуя, как лицо царапают осколки выбитого окна. Меня сбросило с подоконника, протащило по полу всей комнаты, со всей дури врезав в стену. Кажется, пол помещения перестал быть ровным, я слышала, как что-то сыпется и гнется с диким скрежетом. Меня привалило чем-то тяжелым, но вокруг было столько пыли, что ничего рассмотреть уже не получалось.

Не знаю, каким усилием воли я заставила себя встать и вылезти из-под стола, прилетевшего в меня. Вслепую двигалась в сторону двери, переступая через куски разлетевшейся стены. Я действовала на адреналине и повреждения, которые получила тогда, еще не давали о себе знать в виде боли. Дверь открывалась с трудом, пришлось навалиться на нее и вылезать через образовавшуюся щелочку, сдирая кожу.

Маму нашла в коридоре, в луже крови, из ее тела в районе груди торчала металлическая лопатка для обуви, кожу усыпали осколки флакончиков от духов, прочей дребедени и зеркала, что стояло в прихожей. А лицо ее было орошено белой штукатуркой-пылью, открытые глаза смотрели в пустоту, не реагируя ни на что. Я завалилась рядом с ней, разрыдавшись, обнимая коченеющее тело. Я не отдавала себе отчет в том, что она мертва. Я звала ее и звала, не понимая, почему не отзывается, не просыпается.

Бросившись в родительскую комнату, попыталась отыскать отца. А там творился настоящий хаос, дверь слетела с петель, дверная арка поехала, поэтому пришлось забираться в помещение на четвереньках под наклоном. Спальню было не узнать, казалось, что несколько верхних этажей осыпалось сюда. Тогда я вспомнила, что когда родители делали ремонт, то снесли неэстетическую несущую стену в комнате, поставив вместо нее гардеробную. Я действовала и мыслила тогда так остро, что сразу связала эти два события.

Рука отца выглядывала из-под груды тяжеловесных обломков и чужой мебели, посыпавшейся сверху. Я кинулась к нему, сначала панически пыталась сгрести камни в сторону, освободить, но потом схватила за руку и прислушалась к пульсу на запястье. Его не было.

Тогда испуганно отбросив от себя руку, я затряслась и расплакалась громко, навзрыд, так, что меня, наверное, было слышно в соседних кварталах. В панике бросилась обратно к маме, проверяя ее сердцебиение. Но и у нее сердце молчало.

В слезах и ужасе я не заметила, как здесь появились двое безликих. Они пришли со стороны моей комнаты, доломав дверь детской. Я отстраненно подумала, что существа проникли через выбитое окно или покореженную стену. Несмотря на все пережитое я все еще могла испытывать страх перед ними. Я изучила их повадки, наблюдая день за днем, но все еще знала, что они бесчеловечны и жестоки.

«Раненный человеческий звереныш», — пронеслась в моей голове совершенно чужая мысль, и я увидела себя со стороны, растрепанную, грязную, с глубокими порезами на лице, поломанной левой рукой, плетью свисающей к телу и адской моральной болью во взгляде.

«Это девочка, которая потом станет женщиной. Ее родители мертвы, нужно помочь», — ответил второй, я поняла, что он испытывает ко мне жалость.

«Она очень светлая, заберем ее себе».

«Мы не сможем о ней позаботиться, она еще маленькая, ей нужны существа ее вида», — заключил один из них и, кажется, он был главнее, потому что это стало точкой.

В те мгновения разумная боль охватывала тело. Голова разразилась болью, вспыхнули ощущения, идущие от сломанной руки, а еще начали жечь порезы. Я сама не заметила, как стала терять сознание, полностью уплывая в мир пустоты и агонии.

ГЛАВА 37

Проснулась в поту, дрожа, как осиновый лист. Облизала пересохшие губы и приподнялась на локтях, спросонья пытаясь определить, где нахожусь. То, что очнулась там же, где и заснула, поняла сразу, наличие стен палатки успокаивало. Теперь даже это место больше казалось домом, чем та квартира из детства.

Слезы градом стекали по щекам, и пусть воспоминания казались далекими, но пережить все это снова было хуже смерти. Все-таки сознание вернуло мучительное, которое было забыто, вычеркнуто из воспоминаний давным-давно. Пусть и всего лишь во сне, но я снова стала той маленькой, беззащитной девочкой, потерявшей всю опору в жизни.

Теперь я знала правду. Безликие не убивали моих родителей, более того, именно они и спасли меня от смерти в тот день. Но было ли мне легче от этого? Пока сложно сказать.

Мои родители умерли ужасно. Я не смогла попрощаться с ними при жизни — от этого было больнее всего. И я не жалею, что снова обрела эти воспоминания, люди, что воспитали меня в любви и заботе заслуживают памяти, я буду нести эту ужасно болезненную ношу с трепетом.

Когда глаза, полные слез, немного привыкли к темноте, в конце жилища я разглядела темную фигуру, окутанную тьмой. Я сразу же потянулась к своим силам, пытаясь определить, кто передо мной, но на него это не действовало. Мужчина оставался инкогнито.

— Аджах? — протянула жалобно, дрожащими, солеными от слез губами.

Многозначительная тишина, последовавшая после этого, леденила душу.

— Нет, не Аджах, — ответила вслух сама себе, — зачем ты следишь за мной? Что тебе нужно?

Метнув взгляд на выход, попыталась определить, успею ли выбежать прежде, чем он схватит меня тисками тьмы.

— В пяти часах ходьбы отсюда есть продовольственный склад. Вывески нет, часть здания ушла под землю, а вход завалило, территория выглядит непримечательно, поэтому никто из выживших так туда и не пробрался.

— Зачем ты мне это говоришь? — спросила обескуражено, усиленно пытаясь понять, в чем подвох.

— Я нарисовал карту, как можно туда добраться, —