Книга Порочная красота - Кэти Роберт

минут. Достаточно времени, если мы больше не нарвемся на неприятности. И если не будем медлить. Я беру один из ключей и вешаю его на шею Патрокла. Второй набрасываю на свою.

– Ахиллес. – Патрокл сжимает руками мою футболку и слегка меня встряхивает. – Хватит упрямиться.

– Это не я упрямлюсь. Хватит говорить мне, чтобы оставил тебя.

Он свирепо на меня смотрит, к нему возвращаются силы.

– Ты ведешь себя глупо. Я не собираюсь становиться Аресом. И никогда не собирался. Я здесь только для того, чтобы оказать тебе поддержку, но она тебе даже ни разу не понадобилась. – Он качает головой и морщится. – Оставь меня. Так будет лучше.

Во мне оживает страх. Знаю, что он говорит об этом испытании, но мне плевать. Не могу не думать о возможном будущем, в котором он скажет мне это по-настоящему. Он ведет себя так, будто я звезда, упавшая с неба, а он просто сопровождает меня; будто я полон амбиций и тащу его за собой. Будто он не полноправный партнер. И я, в конечном счете, оставлю его.

Я хватаю его за плечи. Слишком сильно. И крепко держу.

– Послушай меня, Патрокл. Я никогда тебя не оставлю. Ни в этом гребаном турнире. Ни в жизни. Перестань вести себя как хренов мученик.

Он вздрагивает.

– Я не веду себя как мученик, ведь это правда.

Мы говорим об испытании и вместе с тем не о нем. Я сверлю его сердитым взглядом.

– Ты хочешь порвать со мной?

– Что?

– Ты меня слышал. Ты хочешь порвать со мной? – Я невольно задерживаю дыхание, даже когда в крови начинает бушевать адреналин.

Он пристально смотрит на меня.

– Нет. Не могу… Я не уйду первым.

От облегчения голова идет кругом, но у нас нет времени с этим разбираться. Не здесь. Не так.

– Тогда замолчи и держись крепче. – Наклоняюсь и закидываю его на плечо, как делают пожарные. Он чертыхается и отплевывается, но больше от возмущения, чем от боли.

Направляюсь к выходу, следя за окружающей обстановкой. Аталанта и Минотавр по-прежнему где-то в лабиринте. Ключей больше не осталось, а значит, кто-то из них взял последний… рассчитывая добраться до выхода.

Патрокл ругает меня весь путь, но больше не просит оставить его. К тому времени, когда поворачиваю за угол и вижу дверь, дыхание становится тяжелым. На часах над нами осталось десять минут. Время почти вышло, но мы успели.

Я осторожно ставлю Патрокла на ноги.

– Иди первым.

Он не возражает. Плетется к двери и вставляет ключ. Когда он, спотыкаясь, выходит, толпа сходит с ума. Я спешу за ним. Как только выхожу из лабиринта, чувствую, будто сбросил с плеч огромный груз, который нес последние два часа. Знал, что у нас получится. Знал.

Хотя были моменты, когда сомневался в этом.

Мы с Патроклом идем к скамье и видим Елену. Она хмурится, когда видит, как Патрокл, прихрамывая, подходит к ней. Она напрягается, будто готова вскочить с места, но я закидываю руку Патрокла себе на плечи и веду его дальше.

– Я справлюсь, принцесса.

– С тобой все в порядке? – тихо спрашивает она. На миг мне кажется, что она обращается к нему, но, опустив взгляд, вижу, что ее янтарные глаза смотрят на меня. – Я почти не видела тебя на экранах, пока была там.

– Считай это не оправдавшимися ожиданиями. Я тоже никого не видел, пока не столкнулся с Гектором. – Желудок сводит от воспоминания. Я не из тех, кто зацикливается на прошлом, но мне еще долго не удастся выбросить из головы образ того последнего удара. Я знал, что Патрокла не вырубить полностью одним жестким апперкотом, но все же вид его падающего на землю тела – сюжет из ночного кошмара. С трудом глотаю.

– Я… в норме.

Подвожу Патрокла и сажаю его рядом с ней, а в груди становится тепло оттого, что она тут же берет его за руку. Патрокл мотает головой.

– Прекрати так на меня смотреть. Со мной все нормально.

– Да? А выглядишь дерьмово, – почти с нежностью говорит она, хотя выражение ее лица остается встревоженным.

Я сажусь на скамью рядом с Патроклом, и он прижимается ко мне. Меня одолевает тревога. Мы не сможем показать Патрокла врачу, пока не закончится испытание. Кажется, последние десять минут тянутся десятилетия.

Когда до конца остается пять минут, из-за поворота к выходу выходит Минотавр. Последний ключ висит на шнурке, обернутом вокруг его толстой шеи, и он мчится вперед, опустив голову. А поэтому не замечает Аталанту, пока она не набрасывается на него.

Я, затаив дыхание, смотрю, как она сбивает его с ног. Она хороша, в самом деле хороша, но плохо стоит на ногах, несмотря на явную подготовку. Наверное, именно по этой причине ей не удается быстро отскочить назад, когда Минотавр кидается вперед и валит ее на землю.

– Парис ее вырубил, – тихо говорит Елена, следя за монитором встревоженным взглядом. – Если ее снова ударят по голове… – Это не к добру.

Аталанта взбирается на широкую грудь Минотавра и бьет его локтем. Я морщусь. Наверняка это ужасно больно, но он лежит, закинув руки за голову, будто ждет, когда она закончит. Ему выпадает такая возможность, когда она поворачивается, чтобы достать ключ.

Минотавр бьет ее в бок. От силы удара она отлетает от него и приземляется у противоположной стены, хватаясь за живот. Он сломал ей ребро. Может, даже не одно.

Напрягаюсь, когда он встает на ноги. Если он бросится на нее, я ничего не смогу сделать. Одно долгое, напряженное мгновение вижу, как он думает, чтобы всерьез ее покалечить. Затем разворачивается и плетется к выходу.

Пару мгновений спустя он распахивает дверь и выходит. Один его глаз почти полностью заплыл от удара Аталанты, но в остальном он выглядит нормально. Наверное, я слишком много прошу, желая, чтобы он заработал больше травм, которые помешают ему в следующем испытании.

Толпа смолкает, когда прожекторы устремляются к Афине.

– Второе испытание окончено. – Она улыбается.

– Поздравляем наших бойцов, которые переходят к третьему, финальному испытанию. Ахиллес, Патрокл, Минотавр, Елена и Парис.

Арена сходит с ума. Чувствую, как земля под ногами вибрирует от одобрительных возгласов. Больше всего мне хочется убраться подальше отсюда и показать Патрокла врачу, но я все же машу и улыбаюсь. Елена, стоящая с другой стороны от него, делает то же самое.

В это мгновение я себя ненавижу.

Какого хрена я играю в эту игру, когда один из самых дорогих мне людей так сильно ранен, что не может сидеть? Это кое-что