Книга И снова Колчина - Ирмина Изфри

именно? — Рита бросила взгляд на мужа, но тот погрузился в работу, и продолжал стоять с бумагами в руках. Она выдохнула, ну, что может сестра сказать про Филиппа, они даже не знакомы?

— Правда что он заключал контракты с женщинами, и они становились его музами?

— Да. Правда — Марго не ожидала подвоха, Бланше интересная личность, в Париже много ходило слухов о нем.

— И много их было?

— А почему тебе так интересна жизнь Бланше? — Зная, как Загорский относится к французу, она снова бросила на него взгляд. Никаких эмоций, Марго выдохнула, нужно заканчивать этот разговор.

— Я тут пообщалась с одной из его муз, Жаклин, такая рыжая, она мне и рассказала, вот подумала у тебя уточнить, может, сочиняет?

— Не сочиняет, кстати, у них общий ребенок. И да, — Рита сделала паузу, — муз было достаточно.

— А с тобой он заключал такой контракт?

— Со мной — брови Риты встретились на переносице — Зачем? — она явно не понимала, к чему Маша затеяла этот дурацкий разговор.

— Ты же спала с ним, неужели он не сделал тебя своей музой?

— Что? С чего ты взяла? — Маргарита от возмущения начала говорить громче и совсем забыла о присутствии рядом мужа.

— Мне Жаклин рассказала, что когда жила с вами, Бланше каждую ночь проводил в твоей спальне — Рита уловила движение и подняла испуганные глаза, которые встретились с большими голубыми глазами Загорского, в которых сейчас плескался океан безумия, он смял в руках документ, его грудная клетка ходила ходуном. Рита даже ощутила, как её пронзали молнии злости, и негодования исходящие от мужчины. — Как ты громко стонала под Филиппом..

— Замолчи — выкрикнула Загорская и хлопнула крышкой ноутбука. Затем снова перевела взгляд на плотно сжавшего челюсти мужа, его полные губы сейчас превратились в тонкую плотную полоску, глаза разделывали жену на части.

— Слава — позвала она его — Я не хотела, чтобы ты так узнал, я вообще не хотела, чтобы ты знал — её голос звучал все тише, она понимала, что сейчас бесполезно говорить мужчине оправдания, он не воспримет их.

Загорский снова прожег взглядом, полным злости жену, бросил бумаги на стол, резко развернулся и пошел на выход. Рита побежала за мужем, догнала его в прихожей, он дрожащими руками брал ключи от машины с трюмо.

— Слава — Рита бросилась ему на шею — Любимый, — она вцепилась в него мертвой хваткой. — Ну скажи что- нибудь — слезы застилали её лицо, всхлипы мешали говорить, но она продолжала, ей нужно достучаться до любимого — Не пущу, не уходи. Пожалуйста, не бросай меня. Я не смогу без тебя.

Загорский с силой надавил на её запястья, вынуждая освободить его из захвата, Рита быстро перехватила его за талию, и, упав на колени, прижалась к его животу.

— Накричи на меня, обругай, только не молчи. Слааааава. — она протянула имя словно стон боли. — Пожалуйста.

Мужчина так ни чего, не сказав, грубо оторвал её от себя, откинул тело жены, она упала к его ногам, рыдая во все горло, переступил через неё, и вышел из квартиры, так и не издав ни звука. Но то, что он был зол, и мог даже в таком состоянии наделать глупости, Рита не сомневалась. Она продолжала лежать на пороге около двери, и растеклась в безвольную лужу. Он ушел, он больше не вернется, Вячеслав гордый, и долго не сможет смириться с тем, что его жена, снова не говорила ему правду. Они столько обсуждали, откровенничали, а она скрывала от него такой важный факт из своей жизни. Он бы смог смириться с этим, если бы Рита это рассказала в самом начале их совместной жизни, но узнать о таком по прошествии двух лет брака, это шок, и предательство с её стороны, он был открыт перед ней, всегда отвечал на её вопросы. Но Колчина оставалась собой, не могла открываться полностью, даже перед ним, который был готов ради неё горы свернуть. Даже убил бы, если бы его любимая приказала.

Загорский завел машину и поехал. Куда? Да просто ехать, куда глаза глядят, и переварить услышанное. Его чистая девочка, ни фига не чистая, этот французский ублюдок все — таки замарал её своими руками.

Словно чувствуя настроение мужчины, раздался гром, небо быстро заволокли тучи и с него, словно из водопада потекли струи летнего дождя. Вокруг силуэты размывались, толи от потоков воды, толи от слез стоящих в глазах, преданного любимой женщиной, мужчины. Видимость была нулевая.

Франция.

Как только Маша услышала крик сестры, и экран ноутбука погас, она поняла, что произошло что-то нехорошее. Дура! Одернула себя девушка, зачем ты ковыряла свою рану, сделав этим плохо близкому человеку. Она догадалась, что возможно их разговор услышал муж Риты, но тут же просила Бога, чтобы это было не так. Она схватилась за телефон и начала набирать номер Маргариты, в ответ слышались только длинные, монотонные гудки. Сердце стучало, словно сходило с ума, вместе с крутящимися мыслями в голове Колчиной. "Что я наделала, что я наделала" — сквозь шумное дыхание повторялось в голове. Знала же, что Загорский не любил Филиппа, теперь узнав о связи его жены с ним, ненависть может стать еще больше. Маша запустила ладони в волосы, ей хотелось дернуть себя за них, чтобы причинить боль, но это бы не исправило ситуацию, которую она создала своим болтливым языком.

Теперь в голове крутилась другая мысль: «Что делать? Что делать?» и так до бесконечности. И поделиться, посоветоваться было не с кем, Настя уехала прощаться к своему парню, завтра заедет забрать вещи и через пять часов полета будет дома. Снова набрала сестру, и снова долгие гудки в ответ. Написала сообщение: " Прости меня, я дура". И смотрела каждые пять минут, прочитано ли оно? Так и отрубилась с телефоном в руках, даже не зная, сколько прошло времени.

Россия.

— Мам, ты чего? — из забытья вытащил голос сына. Рита подняла голову и заплаканными глазами посмотрела на него. Сфокусировала внимание, и поняла, что нужно собраться и вставать. У них с мужем ребенок, и он вернется, чтобы поговорить, пообщаться с Никитой, ведь он любит его. Успокоив себя этой мыслью, она поднялась.

— Вы поругались с папой? — Никита внимательно наблюдал, как мать на дрожащих ногах идет в ванную.

— Сынок, я сейчас — голос звучал, словно из загробного мира, напугав своей безжизненностью.

Никита никогда не видел, как родители ругались, они всегда жались друг к другу, ласкались, целовались, и его никогда не обделяли вниманием.