Книга Венец - Сигрид Унсет

Они выехали из Йорюндгорда рано утром на следующий День и приехали в Хэуг вскоре после полудня. Эрленд встретил их во дворе, ii Кристин бросилась в его объятия, не обращая внимания на слугу, который сопровождал их с фру Осхильд.

Войдя в дом, Кристин поздоровалась с Бьёрном, сыном Гюннара, а потом с двумя другими слугами Эрленда, как будто хорошо знала их. Фру Осхильд не могла приметить и тени того, чтобы она стеснялась или боялась. А после, когда все сидели за столом и Эрленд излагал свой план, Кристин тоже вставляла слова в общую беседу и давала советы о выборе дороги: им надо бы выехать из Хауга на следующий вечер попозже, чтобы приехать к ущелью Рост, когда месяц уже зайдет, и проехать в темноте через Силь и мимо Лоптсгорда, а оттуда вверх, вдоль реки Отта, до моста, и но западному берегу Отты и Логена окольными дорогами, через пустынную местность, покуда только выдержат лошади. Дневную пору нужно будет переждать на одном из весенних сетеров, лежащих на поросших лесом склонах. "Потому что на протяжении всего округа тинга Холледис мы можем натолкнуться на людей, знающих меня!"

– А ты подумала о корме для лошадей? – спросила фру Осхильд. – Вы не можете воровать у людей сено на весенних сетерах в такой неурожайный год, – если там вообще есть сено, – а ты знаешь, что в этом году ни у кого в нашей долине не найдется корма на продажу?

– Я думала об этом, – отвечала Кристин. – Вы должны одолжить нам корма для лошадей и еды на три дня. И по этой причине тоже нам не следует ехать всем вместе, а то будет слишком много народу – пусть Эрленд пошлет Иона обратно в Хюсабю. В Трондхеймской области год был более урожайным, и, наверное, можно будет перевезти через горы[54] несколько возов до Рождества. В южной части прихода живет бедный народ, и мне очень бы хотелось, фру Осхильд, чтобы вы помогли им милостыней от моего с Эрлендом имени.

Бьёрн разразился до странности невеселым хохотом. Фру Осхильд покачала головой. Но слуга Эрленда Ульв поднял смуглое мужественное лицо и взглянул на Кристин с особой, дерзкой улыбкой:

– В Хюсабю никогда ничего не бывает в изобилии, Кристин, дочь Лавранса, ни в хороший, ни в плохой год. Но возможно, что все пойдет по-иному, когда вы вступите в управление поместьем. Судя по вашим речам, вы как раз такая хозяйка, какую нужно Эрленду.

Кристин спокойно кивнула ему головой и продолжала, что нужно будет, насколько возможно, держаться в стороне от проезжей дороги. И, по ее мнению, неразумно делать путь через ямар. Эрленд заметил на это, что там ведь находится Мюнан – надо взять письмо к герцогине.

– Тогда пусть Ульв отделится от нас у Фагаберга и едет к господину Мюнану, а мы тем временем проедем к западу от озера Мьёсена прямиком через Ланд и обходными путями, через Халланд, вниз, к долине Хакедал. Оттуда, как я слышала от дяди, кажется, идет пустынная дорога на юг, к Маргретадалу. Будет неблагоразумно ехать через Рэумарике нынче, когда в Дюфрине станут торжественно справлять свадьбу, – сказала она смеясь.

Эрленд подошел к ней сзади и обнял ее за плечи, а она откинулась назад и прижалась к нему, не обращая никакого внимания на всех присутствовавших, которые смотрели на это. Фру Осхильд сказала в сердцах:

– Никто бы не поверил, что ты никогда раньше не бегала из дому!

А Бьёрн опять захохотал.

Немного погодя фру Осхильд поднялась, чтобы идти в поварню готовить и затопить очаг, потому что слуги Эрленда должны были там ночевать. Она попросила Кристин лечь с ней.

– Чтобы я могла поклясться Лаврансу, сыну Бьёргюльфа, что вы ни на миг не оставались наедине в моем доме! – сердито сказала она.

Кристин засмеялась и пошла с нею. Вскоре к ним туда прибрел и Эрленд. Он придвинул к очагу треногий табурет и уселся на него, мешая женщинам работать. Он хватал Кристин всякий раз, когда та, поглощенная работой, пробегала мимо. Наконец он привлек ее к себе на колени.

– Правду сказал Ульв, что ты такая хозяйка, какую мне нужно!

– О да! – сердито смеясь, сказала Осхильд. – С нею тебе повезло. В этом безумном предприятии она может все потерять – ты же почти ничем не рискуешь.

– Это правда, – сказал Эрленд. – Но ведь я доказал, что хотел получить ее в жены законным образом. Не будь же такой сердитой, тетушка Осхильд!

– Как же мне не сердиться? – сказала фру Осхильд. – Только ты привел в порядок свои дела, как снова устраиваешь все так, что тебе приходится опять от всего убегать с женщиной!

– Не забывай, тетя, – сказал Эрленд, – всегда бывало так: не самые плохие из мужчин попадали в переделку из-за женщин – об этом говорят все саги…

– Господи помилуй, – сказала Осхильд. Лицо ее помолодело и стало ласковым. – Эти слова я и раньше слышала, Эрленд! – Она обхватила его голову и потрепала за волосы.

В это мгновение Ульв распахнул дверь и захлопнул ее за собою.

– Сюда приехал гость, Эрленд… которого тебе, пожалуй, меньше всего хотелось бы видеть!

– Это Лавранс, сын Бьёргюльфа? – спросил Эрленд и вскочил на ноги.

– Хорошо бы, если так! – сказал Ульв. – Это Элина, дочь Орма!

Кто-то дернул дверь снаружи и отворил ее; вошедшая женщина оттолкнула Ульва и вышла вперед на свет. Кристин взглянула на Эрленда. Сперва он как-то поблек и осунулся, но потом выпрямился, и лицо его густо покраснело.

– Откуда тебя дьявол принес, что тебе тут надо?

Фру Осхильд выступила вперед и сказала:

– Пойдемте со мною в горницу. Элина, дочь Орма; в нашем доме все-таки настолько соблюдаются приличия, что мы не принимаем гостей на кухне!

– Я не жду, фру Осхильд, – отвечала та, – чтобы родичи Эрленда встречали меня как гостью! Ты спросил, откуда я приехала? Я приехала, как ты сам мог догадаться, из Хюсабю. Поклон тебе от Орма и Маргрет – они здоровы.

Эрленд не отвечал.

– Услышав, что ты поручил Гиссюру, сыну Арифинна, собрать денег и что снова намереваешься ехать на юг, – продолжала она, – я подумала, что на этот раз ты, вероятно, остановился у своих родных в Гюдбрандсдале. Я знала, что ты засылал сватов к дочери их соседей.

Она в первый раз поглядела на Кристин и встретилась взглядом с девушкой. Кристин была очень бледна, но смотрела на Элину спокойно и испытующе.

Ничто не могло бы поколебать Кристин в ее спокойствии. Она сразу же поняла это, как только услышала, кто приехал; именно эту мысль она постоянно гнала от себя; ее хотела она заглушить с упорством, нетерпением и беспокойством; все время старалась она не думать о том, вполне ли Эрленд освободился от своей прежней любовницы. А теперь ее застигли врасплох, бесполезно было дольше бороться. Но она просила пощады.

Кристин видела, что Элина, дочь Орма, красива. Она была уже не молода, но все же красива, а когда-то, должно быть, была даже ослепительно прекрасна. Она отбросила назад капюшон плаща; голова у нее была правильной, округлой формы, с резкими чертами лица, с чуть выступавшими скулами, но ясно было всякому, что она когда-то была красавицей, головной платок покрывал у нее только затылок; говоря, Элина заправляла под платок со лба блестящие, как золото, волнистые волосы. Кристин ни у одной женщины не видала таких больших глаз; они были темно-карие, круглые, жестокие, но под тонкими, черными как смоль бровями и длинными ресницами они были изумительно прекрасны, особенно при этих золотистых волосах. Кожа и губы у нее обветрились от езды по морозу, но это ее не очень портило – настолько она была красива. На ней была тяжелая, неуклюжая дорожная одежда, но Элина держала себя так, как только это может делать женщина, полная гордой уверенности в своей телесной красоте. Она была, пожалуй, не такого высокого роста, как Кристин, но держалась прямо и гордо, отчего выглядела выше гибкой и юной телом девушки.