Книга Исповедь Мотылька - Айя Субботина

хотя она все время где-то поблизости — взяла всех нас в плен сладким запахом своих наверняка безумно эксклюзивных духов. Олега, как бы я не пыталась найти его взглядом, нигде нет. И Дениса, но этот факт доставляет мне невероятное облегчение.

И только когда все, наконец, заканчивается и «Добби свободен», чтобы уехать после короткого заключительного слова (полностью состоящего из пафосной речи Дианы, удивительно, да?), я снова наталкиваюсь на брата Олега. Он как будто точно знал, что я попытаюсь улизнуть незаметно через черный ход, и подогнал туда машину — компактную, спортивную, с огромными колесами. Ирка такие называет «гробик на колесах», хотя на ее доске визуализации желаний именно такая модель красуется в самом центре.

— Эй, недотрога, ты типа решила меня игнорить? — кричит Денис, когда я обхожу его нарочно по широкой дуге, чтобы избежать необходимости дышать с этим типом одним воздухом.

Сжимаю зубы и продолжаю молча идти в арку, за которой, если память мне не изменяет, буквально в квартале есть станция метро. Не знаю почему, но когда в голове и в сердце такой бардак, как сегодня, я люблю кататься в полупустых вечерних вагонах. На такси я просто приеду домой максимально быстро и комфортно. В ту квартиру, которую купил для меня Олег, которую оплачивает Олег, чтобы пить кофе, за которое он платит и одеться в красивый дорогой халат, который тоже куплен на его деньги. Вся моя никчемная жизнь стала красивой благодаря ему. Но не перестала быть никчемной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ну хватит, слушай. — Денис успевает поймать меня за руку и развернуть к себе, прежде чем я успеваю оказать сопротивление. Он довольно успешно отбивается от моих хаотичный попыток зарядить ему хоть куда-нибудь, но разок я все-таки даю ему в нос. Ну или куда-то туда, потому что он громко матерится, но но все равно не сдает позиции. — Да успокойся ты, дура!

— Не трогай меня! — почти визжу, когда четко ощущаю его ладони у себя на плечах.

— Ладно, все, тихо! — Он тут же меня отпускает и поднимает руки вверх, делая пару шагов назад, как это показывают в американских фильмах. Не удивлюсь, если и на этот случай у него припасено какое-то средство, которое он пустит в ход как только утихомирит мою бдительность. — Ты дура что ли?!

— Ты мерзкий! Ты просто мразь!

— А ты-то у нас просто кающаяся грешница!

— Зачем ты придумал сказку про нас с тобой?! Господи, да я тебя вообще вижу третий раз в жизни!

Денис на минуту замолкает, явно пытаясь вспомнить, когда был второй, но я, уже поняв, что наболтала лишнего, пытаюсь исправить ситуацию.

— Я не сделала тебе ничего плохо! Не крала твои конфеты и… и… не писала в твой горшок! За что ты так со мной?!

— Когда ты еще пускала слюни, я уже освоил более продвинутые средства справлять нужду, — неожиданно спокойно как удав, отвечает Денис, набирает в грудь воздуха и медленно выдыхает, как будто пытается успокоиться. — Ладно, мелкая, прости. Ничего личного к тебе у меня нет. Хорошо? Замяли?

Я даже не знаю, что больше выбивало меня из колеи — его мерзкое поведение или вот эта внезапная капитуляция и «прости» сказанное самым искренним тоном на свете. Есть поговорка — «переобуться на ходу», так вот Денис только что сделал это просто стоя на месте. Очень хочется пожелать ему затолкать свои извинения во всем известное отверстие, но это будет только продолжать наш бессмысленный спор. Поэтому молча киваю и снова пытаюсь уйти, но Денис и на этот раз меня останавливает, правда, уже без рук — просто забегая вперед и преграждая путь в арку.

— Давай поговорим? Я подвезу тебя куда скажешь. Обещаю не распускать руки, не говорить гадости и не матерится.

— Спасибо, но это лишнее.

— Да ну прекращай, малая. Ты в легком платье, на улице, поздним вечером и октябре. По моим самым оптимистичным прогнозам ты либо вернешься домой с гриппом, либо застрянешь в компании каких-то озабоченных придурков.

До меня только теперь доходит, что я так торопилась сбежать, что даже не забрала пальто, и холодный осенний вечер уже начал предательски просачиваться под кожу. Денис терпеливо ждет, пока я хоть что-то отвечу, но украдкой нажимает на ключ, и я слышу позади характерное «пикание» разблокированной двери.

— Только не рассчитывай, что я приглашу тебя на чай, — все-таки сдаюсь. Нужно признать, что даже гады вроде него могут быть правы и в таком виде вечером в метро я точно нарвусь на неприятности.

— В такое время суток, малая, я предпочитаю напитки покрепче, — ухмыляется Денис, и вежливо распахивает передо мной дверцу.

Пока он выруливает на главную дорогу, я снова прокручиваю в голове встречу с Олегом, и украдкой нюхаю цветы из подаренного им букета.

Он был таким холодным и отстраненным.

Как будто их двое — одинаковых с лица, и ко мне в гости на чай ходил тот, другой. И кто-то другой шутил со мной, успокаивал, называл Воробьем и Пуговицей, и вел себя так, будто я ему хотя бы капельку не безразлична. У «сегодняшнего Олега» ничего этого не было.

— Я хочу чтобы ты пошла со мной на свадьбу, — вторгается в мои грустные размышления Денис, и я чуть не подпрыгиваю на месте от абсурдности этого предложения. — Кто-то должен треснуть меня по башке, если я начну перегибать палку и портить настроение молодым.

— По-моему, ты всегда ее перегибаешь.

— Для человека, который видит меня второй раз в жизни, ты делаешь слишком категоричные заявления. Ну, наши детские «уколы» считать не будем — я тогда даже кошке пытался запихнуть в задницу человечка из «лего».

Делаю вид, что его последней фразы просто не существует.

— Это исключено, Денис. Мне там точно делать не чего.

— Разве? А как же нарядиться, сделать прическу и наслаждаться кислым видом невесты, которая точно не будет «милее всех на свете»? — подначивает он.

Я вспоминаю Сегодняшний выход Дианы и не могу представить, что такое мне нужно с собой сотворить, чтобы затмить ее хоть на минуту. Разве что явиться голой. Или с бритой головой.

— Это свадьба твоего брата, а ты думаешь только о том, как бы и там ему нагадить.

— Именно потому что это свадьба Олега, я собираюсь использовать последний шанс, чтобы его вразумить. И ежу понятно, что эта бабенка — вообще не его вариант.

— Помниться, обо мне ты тоже был не слишком высокого мнения, когда мы виделись в прошлый раз. Или у тебя собственная аксиома насчет того, что Олега невозможно