Книга Сайберия. Том 2 - Владимир Василенко

Поэтому те, кто оказывается перед лицом неизбежной гибели в мерзлоте, предпочитает, чтобы в решающий момент всегда можно было самому сделать выбор. И для этого в особом мешочке на шее носит особый патрон. Последний. Неразменный.

Аскольд выстрелил снова. Револьвер у него мощный, под винтовочный патрон, так что при удачном попадании в сустав способен отстрелить конечность. Ещё один стылый рухнул на четвереньки — без вскрика, без эмоций, будто подрубленное дерево. Но упрямо пополз дальше уже на трёх лапах.

Вот только убыль эта нисколько не радовала. Демьян знал — боеприпасы у Аскольда на исходе. И даже если брать по максимуму — ещё четыре пули в барабане, ещё четыре удачных выстрела… Всё равно добрая половина стылых всё ещё будет на ногах.

Пора принимать бой.

Демьян остановился и сбросил с плеча опостылевшую лямку. Не оборачиваясь, сгорбился, тяжело дыша и распаляя внутреннего волка.

— Дальше один, князь! — глухо прорычал он в ответ на взгляд Аскольда.

— Не дури! Ещё немного! Осталось только за те валуны завернуть…

— Вот и беги! Я их задержу…

Он заткнул рукавицы за пояс, и освободившиеся ладони на глазах раздавались вширь, обрастая шерстью. Из пальцев полезли длинные чёрные когти. Аскольд, выругавшись, убрал револьвер и рванул из лямки на поясе топор.

Спорить дальше они не стали — знали, что оба упрямы, как сцепившиеся рогами бараны. И лучше уж направить остатки сил в нужное русло.

Демьян стиснул зубы. Тот редкий случай, когда боевая форма придаёт сил, но не храбрости. Стылые вызывают необъяснимый инстинктивный ужас, который в форме Зверя становится даже сильнее. От одной мысли о том, что придётся касаться этих чуждых, отталкивающих тварей с чёрной жижей вместо крови, шерсть на загривке встаёт дыбом, и хочется скулить, как побитому псу. Это не добыча. Это не враг. Это воплощение самой смерти.

Он зарычал в полный голос и первым бросился на противников, огибая нарты слева. Аскольд присоединился к нему, прикрывая спину.

Стылые одеты в грубые доспехи из необработанных шкур и вооружены примитивным оружием из дерева, кости и камня. Но недооценивать их не стоит. Они не чувствуют боли и страха, не знают сомнений и усталости. А ещё — любой из них сильнее обычного человека. И гораздо, гораздо живучей. Они будут биться до последнего, даже если на месте рук и ног останутся жалкие обрубки.

Демьян рванул вперёд, отвлекая всю толпу на себя. Аскольд, конечно, нефилим, и не робкого десятка. Но Дар его — не боевой. Зато очень пригодится позже, когда нужно будет латать раны.

Стылые, когда чуют близкую добычу, становятся куда шустрее — будто встряхиваются, сбрасывая оцепенение, и только на время схватки оживают по-настоящему. Даже рожи их, похожие на безжизненные восковые маски, становятся более осмысленными. Звуков, правда, по-прежнему не издают, но это объясняется просто — они не дышат.

Демьян отбил древко копья, рванул стылого когтями, метя по сухожилиям на внутренней стороне запястья. Тут же, отпрыгнув, переключился на следующего, располосовав ему рожу и ослепив на один глаз. Длинный прыжок, переход на четыре лапы и, стелясь по самой земле — проход в ноги к третьему, чтобы вломить по уже раненому колену.

Удар — отскок, удар — отскок, старясь растягивать противников, не давать им окружить себя. Сложнее всего — сдерживаться, сохранять голову холодной. Драка с мертвецами — это всегда точный расчёт. Бесполезно бить их просто так — нужно калечить, обездвиживать. И не давать сблизиться, схватить тебя, потому что хватка у них мёртвая, и вырваться нереально.

Убить кого-то из них… Нет, можно даже не надеяться, если под рукой нет огня или хотя бы острого клинка, которым можно начисто отсечь башку или разделить тело на мелкие части. Правда, плоть у стылых твёрдая, как дерево, так что провернуть такое непросто.

Приходилось бешено скакать из стороны в сторону в рваном, непредсказуемом ритме. Перепрыгнув через укрытые плотной рогожей тюки, Демьян выхватил из креплений в передней части нарт колун на длинной рукояти. Размахнулся, удачно вмазав одному из стылых прямо в лоб. Крутанулся в обратную сторону, подрубая другому ноги. Бить старался обухом, чтобы лезвие не завязло в вязкой плоти.

Слева громыхнул ещё один выстрел, следом за ним сразу же второй, третий. Чертыхаясь, Демьян бросился на выручку к князю — того теснили сразу трое стылых.

— Сзади! Слева, Демьян! — срывающимся голосом выкрикнул Аскольд. — С обрыва лезут!

Вампир, отшвырнув от себя одного стылого, едва увернулся от цепких лап второго. Обернулся и… замер, едва не пропустив удар каменным топором.

Слева от тропы, со стороны пропасти на них пёрла целая толпа мертвяков. Это было похоже на замедленную волну, захлестнувшую кромку скалы и расплескавшуюся по ней бурлящим потоком. Стылые спотыкались, сталкивались друг с другом, перелезали через упавших сородичей, не обращая внимания ни на что вокруг. Десятки пар чёрных глаз, похожих на бездонные провалы, смотрели в одну сторону.

На них.

— Бежим!

То, что нарты с последними припасами придётся бросить, было понятно и без окрика князя. Но хуже было другое — широкая волна новых мертвяков уже почти отсекла им дорогу к вершине скалы. Тут не просто бежать придётся, но и пробиваться.

Аскольд, на бегу пряча ставший уже окончательно бесполезным пистолет, обеспокоенно оглядывался на стольника. Стылые наседали на того, бросаясь сразу по несколько. Он, двигаясь зигзагами, держался в нескольких шагах позади князя, стараясь не подпускать их ближе, но и самому не отставать.

Едва заметная тропа, и так-то наполовину заметённая после недавнего снегопада, совсем потерялась из вида. Приходилось забирать всё правее, держась ближе к скале. Но там дорога была коварна — под слоем снега скрывались острые камни, коряги, расщелины, грозящие превратиться в капканы. На глазах у Демьяна один стылый, на полном ходу угодивший в глубокую яму, полностью ушёл под снег, вызвав заодно небольшую лавину, утянувшую за собой ещё нескольких сородичей.

Будь Демьян один, он бы попробовал вскарабкаться по скале. Подпрыгнуть повыше, дальше цепляться когтями в слой наледи, надеясь, что тот выдержит его вес. Но князь такой трюк точно повторить не сможет.

Копьё с каменным наконечником, ударив между лопаток, едва не сшибло его с ног. Толстый овечий тулуп пробило с трудом, и в плоть вошло едва ли на полпальца. Но угодило совсем рядом с хребтом, резанув такой болью, что перед глазами всё померкло.

— Демьян!!

Яростное рычание, разворот, удар наискосок — от души, так, что рожа стылого будто взрывается изнутри, разбрызгивая чёрные вязкие ошмётки. Башка от удара откинулась назад и вбок, явственно хрустнув позвонками. Мертвяк даже замер на пару мгновений, пошатываясь, но потом с таким же хрустом вернул голову в прежнее положение, снова вперившись взглядом в Демьяна. Его страшное синюшное лицо оказалось располосовано глубокими бороздами от когтей, через разорванную щёку можно было разглядеть чёрные полусгнившие зубы, из глазницы свисал выбитый глаз — мутный, покрытый тонкой коркой льда.