Книга Море играет со смертью - Влада Ольховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, победа Ксении стала не абсолютной, кое в чем бывшая супруга оказала себе медвежью услугу. Доказав в суде, что дети не от Марата, их мать лишила себя права на алименты; адвокаты добились исключения его имени из свидетельств о рождении. Ксения бы и вовсе осталась ни с чем, если бы Марат не назначил ей добровольное ежемесячное пособие – то самое, которое журналисты окрестили «копеечными для звезды такого уровня алиментами». Он платил бывшей жене, чтобы она никому не сообщала о том, что дети не его.
Марат не боялся этого разоблачения. Оно даже пошло бы ему на пользу: поклонники восприняли бы его как жертву и всю свою злость обратили на Ксению. Но именно этого он и не хотел – чтобы вместе с ней пострадали дети, которые неизбежно почувствуют преследование матери. Он знал, что они, куда более уязвимые, чем здоровые дети, не выдержат. Он надеялся спасти их хотя бы так, раз Ксения больше не подпускала его к ним.
Развод состоялся, но бывшая жена не оставляла Марата в покое.
Она рассказала ему, от кого родила детей. Настоящим отцом оказался грузчик из магазина, расположенного возле театра, в котором они оба когда-то служили. Ксения с необъяснимым садистским наслаждением описывала, какой он алкаш и наркоман, школу так и не окончил, дважды сидел… И детей такого существа воспитывал Марат! Звезда первой величины! Что, кончилась звездность?
Бывшая жена присылала ему видео с плачущими детьми. Марат понимал, что она не издевалась над ними, просто выжидала, когда они заплачут сами – дети были непростые, такое случалось часто. Но никакое понимание не уберегало его от боли. Он любил их много лет – и не мог вот так, одним махом, забыть. Ему было жаль их, а он ничего не мог сделать. Он показывал ролики службе опеки, в доме Ксении проводили проверки, но настоящих нарушений не находили. Она за такие попытки вмешаться мстила новой ненавистью и новыми роликами. Чтобы прервать этот круг, Майоров заблокировал ее везде и всюду, отнял у нее столь желанную аудиторию. Это помогло: она перестала снимать видео.
Ксения была озлобленной, но далеко не безумной. Она вовсю пользовалась своей недолгой популярностью после развода: участвовала в ток-шоу, давала интервью всем, кто только предлагал. Не бесплатно, разумеется. В этих интервью она щедро поливала бывшего мужа грязью, но и о договоре не забывала. О том, что дети не от него, широкая общественность так и не узнала. Его считали подлецом и предателем, зато Ксению и детей оставили в покое.
Марат не любил рассказывать об этом, потому что ему до сих пор было больно. Раньше – больше, и он хватался за любую возможность забыться. Правда, он никогда не терял над собой контроль и не вредил карьере, потому что только карьера у него и осталась. После того, что сотворила с его жизнью Ксения, он доверял разве что старым проверенным друзьям. Новых людей Марат пускал в свой мир неохотно – новые люди могли оказаться посланниками от нее или ее копиями.
Он понимал, почему Полина поверила в этот бред. Марат ведь сам сделал все, чтобы люди верили! И все же от того, что на обман поддалась именно она, было чертовски обидно.
Хотя…
Может, и не поддалась? Не до конца так точно? Он вспомнил, как она смотрела на него той ночью, когда будто бы мысленно судила. Нельзя сказать, что она сразу же ухватилась за общедоступную ложь. Полина сомневалась в нем, и уже этим сомнением она заслужила право знать больше, чем остальные.
Она и теперь смотрела на него молча, и за темно-зеленым стеклом ее глаз Марат не мог прочитать ровным счетом ничего. Да он и не пытался, если честно. Он устал. Иногда слова утомляют больше, чем самая сложная работа.
– Знаешь, ты ведь неплохо разбираешься в людях, – задумчиво сказал он. – Я это сам видел! Иногда читаешь их лучше, чем они себя. Вот ты можешь сказать мне, за что она ненавидит меня? И годами ненавидела! Жила со мной, спала со мной – и ненавидела… За что?
Ему никогда не отвечали на этот вопрос честно. Иногда бросались обвинять Ксению во всех смертных грехах, поверхностно и неискренне, иногда признавали незнание сразу, иногда просто молчали.
Но Полина молчать не стала.
– Я не знаю Ксению лично, поэтому мои ответы не будут хоть сколько-то точными. Но я могу предположить.
– Тогда предположи… Если, конечно, это не будет что-то вроде «она сука бездушная, а ты зайчик».
– Она не сука бездушная, – покачала головой Полина. – А ты точно не зайчик. Но, мне кажется, я вижу логику в ее поведении.
– Логику?! Серьезно?
– Логика бывает и деструктивной. Смотри… Она ненавидела тебя за то, что ты разрушил ее мечты. Но сначала это не было ненавистью, нет, ненависть развилась с годами. Думаю, сначала она любила тебя или хотя бы была влюблена.
– Но ведь наш брак начался с того, что она мне изменила! – напомнил Марат.
– А мог ли он начаться с чего-то другого? Ты говорил ей прямым текстом, что жениться не хочешь. Ребенок – это, увы, распространенный способ удержания мужчины в таких случаях. Но ты и ребенка зачать не хотел, ты за этим строго следил. Ксения чувствовала себя оскорбленной, недостаточно нужной, недостаточно важной для тебя. Она хотела отомстить тебе – и одновременно оставить тебя себе.
– Так не бывает!
– Бывает. Эта эгоистичная пародия на любовь встречается не так уж редко. Ксения хотела посадить тебя на поводок, доказать тебе, что ты не выше ее, тебя тоже можно обмануть. Она была не против управлять твоей жизнью, которую ты уже считал распланированной и из которой ее исключил. Думаю, такого отца для ребенка она выбрала еще и потому, что он был полной противоположностью тебе – некрасивый, неуспешный, никому не нужный. То, что именно его ребенка ты будешь растить, наверняка тогда казалось ей достойной местью. Но, возможно, я приписываю ей излишнее коварство. Ты сам сказал, что у нее недоставало времени перебирать варианты. Она легла с первым, кто оказался поблизости и не стал бы интересоваться судьбой своего возможного потомства.
Марат невольно вспомнил покрасневшие глаза Ксении с крошечными алыми пятнышками лопнувших от крика сосудов, вспомнил пузырьки пены на губах, когда она признавалась
