Книга Чёрная кровь Сахалина. Каторжанин - Александр Башибузук

К вечеру сильно потеплело, и я пошел к ручью, чтобы вымыться. Всякое может случиться, а на свидание с Господом, или кто там грешников принимает, вонючим, как черт, являться негоже.

Мылся долго, с удовольствием, а когда уже начал одеваться, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.

– Подглядываете, Майя Александровна?

– Я не подглядываю… – смутилась Майя. – Я на вас, простите, уже во всяких видах насмотрелась. Просто я тоже хотела вымыться.

– Не смею препятствовать.

– Но… – Она покраснела.

– Вас что-то смущает? Нагота – естественное состояние человека. Хорошо, не стоит краснеть. Я вас посторожу. И отвернусь, отвернусь…

Пришлось заняться караульной службой. Впрочем, я совместил приятное с полезным и вовсю подглядывал. Правда, скорее всего, Майя об этом прекрасно догадывалась, но визжать и ругаться не стала. А потом вышла на берег и вовсе позвала меня:

– Саша…

– Майя?

– Чего вы ждете? – недовольно бросила она. – Поцелуйте же меня.

Тут все и случилось.

Уже потом мы лежали на траве, а Майя всем телом прижималась ко мне и горячо шептала:

– Не надо ничего мне обещать, не надо. Я сама так захотела. И ни о чем не жалею. Потому что… это было прекрасно… И если нам суждено умереть…

– Нам суждено жить. – Я поцеловал ее. – Долго и счастливо.

– И ты будешь рядом?

– Буду. Но не всегда.

– Мог бы и соврать… – Майя фыркнула. – Но лучше будь всегда честным.

– Буду. Но не всегда.

– Ты просто несносен!

Перед тем как возвращаться на стоянку, она сняла с себя тоненькую цепочку с небольшим медальоном и повесила мне на шею. Маленький кругляш из потемневшего серебра с вычеканенным на нем, уже почти стершимся изображением креста и еще какими-то непонятными знаками.

– Осетины – христиане, но одновременно остались немножко язычниками, – объяснила Майя. – Этот амулет очень старый и приносит счастье. Пусть он всегда будет с тобой…

Я лишь молча ее поцеловал. Немножко счастья мне точно не помешает.

Глава 24

– Черт… – Я глянул на светящийся циферблат трофейных часов. – Сколько можно возиться?..

Полтора часа назад отправил две группы перерезать телеграфные и телефонные провода, раньше было нельзя – японцы могли всполошиться. Первая уже вернулась, а вторая по неизвестной причине задерживается. Атака назначена ровно на полночь, с разных направлений, несколькими отрядами, работаем строго по часам, никаких согласований в случае непредвиденных обстоятельств не предусмотрено. Увы, портативных раций пока и в помине нет и еще долго не будет, так что любая несогласованность грозит нешуточными неприятностями.

Раздался шорох, и из кустов, словно чертик из коробочки, выскочил Назарка, мальчишка, прибившийся к нам вместе с людьми Петухова.

– Готово… – гордо объявил он, но, увидев мое лицо, торопливо зачастил: – Дык отходили подальше, чтобы японы не заметили.

– Молодец, – коротко бросил я, шагнул к Майе, взял за руки, подержал их в своих ладонях несколько секунд, а потом тихо скомандовал: – Выступаем.

Сестры пока оставались на стоянке; не скажу, чтобы они это восприняли с удовольствием, но хотя бы перечить не стали. Увы, от шальной пули никто не застрахован. Опять же, черт его знает, как дело обернется. Японцев больше в полтора раза, да и удача – персона капризная.

С сопки спустились без неожиданностей. За несколько десятков метров до окраин Александровска я притормозил отряд, а дальше пошел только с айном и Лукой. Тайто, как лесной житель, от рождения отличный лазутчик и диверсант, к тому же я очень рассчитываю на его лук, а великан, несмотря на свои грандиозные габариты, умеет двигаться быстро и бесшумно.

Японцы беззастенчиво использовали прежде русский сторожевой пост. В мерцающем свете керосинового фонаря, висевшего на полосатой караульной будке, угадывалась низенькая плюгавая фигурка в неопрятно топорщащейся шинели. Еще двое, как оловянные солдатики, торчали у шлагбаума. Смена караула только произошла, и солдатики все еще образцово-показательно демонстрировали служебное рвение на тот случай, если разводящий вдруг вернется для проверки.

Впрочем, долго усердствовать они не стали: один остался, а остальные распалили небольшой костерок в сторонке, уселись возле него и принялись жарить курицу, насаженную на палку как на вертел.

Я вытащил из колчана длинную стрелу с плоским широким наконечником, наложил ее на тетиву и плавно поднял прихватизированный у айнов лук. За время своих средневековых похождений я стал неплохим арбалетчиком, из лука стрелять тоже научился, правда, гораздо хуже, но на расстоянии в двадцать метров все равно уверенно попадал в небольшую тыкву. Размером примерно с башку среднестатистического японца.

Коротко тренькнула тетива – стрела с легким свистом распорола воздух и с глухим стуком впилась в затылок одного из солдат у костра. Почти стразу же завалился прямо в огонь второй – айн, как всегда, сработал на отлично.

Мерзко запахло паленой шерстью, японец в будке встревоженно обернулся и тут же рухнул на колени, тоненько вереща и судорожно пытаясь дотянуться правой рукой до засевшего под лопаткой древка.

Я быстро добежал до него, пинком опрокинул и коротко рубанул по затылку томагавком. А потом ухватил за воротник шинели и поволок в кусты на обочине дороги. Лука туда же разом оттащил остальные трупы.

Я глянул на часы и удовлетворенно хмыкнул:

– Лиха беда начало…

И дал отмашку айну.

В воздухе тут же раздалось громкое уханье, а еще через несколько минут из зарослей начали выскакивать едва заметные в темноте фигуры.

Окраины проскочили быстро, огородами, затем отряд разделился. Максаков с двумя десятками бойцов помчался сразу к пристани, а я со своими направился к резиденции генерал-губернатора. Северней работал отряд Собакина, держа направление на тюрьму: выстрелов слышно не было, значит, им тоже удалось войти в Александровск без шума.

Задумка простая: скрытно проникнуть в поселок, ударить по ключевым точкам, а дальше сразу отступить к причалам и уйти в глухую оборону до тех пор, пока Максаков раскочегарит японскую лоханку.

– Так… – Я притормозил, сориентировался по угадывающемуся в темноте куполу церкви и рысью припустил по улице.

Рядом бежал интендант, чуть поодаль – Лука с Тайто, а основная группа – позади всех.

Но только выскочил из переулка, как нос к носу столкнулся с японским патрулем из пяти солдат. Ругнувшись от неожиданности, я снес первого прямо на ходу, с налета рубанув томагавком по черепу, в развороте секанул второго, отпрянул в сторону, чтобы выбрать следующую цель, но Свиньин уже закрутился в серии размашистых ударов и в буквальном смысле покромсал остальных. После чего виновато пожал плечами: мол, извините, сам от себя не ожидал.