Книга Опасная ложь - Юлия Гетта

— Не скажу, конечно, ему незачем об этом знать, — подмигиваю ей. — Только и ты не вздумай позволить ему зайти дальше поцелуев, маленькие вы еще.

— Да, Алена, — возмущенно закатывает глаза девочка. — Я же не совсем дура.

— Смотри мне, — усмехаюсь.

— Не переживай, та твоя лекция о последствиях ранней половой жизни мне до сих пор в кошмарах снится. Фу.

— Да я же просто рассказала, что и как может быть, — смеюсь я, но тут в машину садится Костя, и мы обе, как по команде, замолкаем.

— Шушукаетесь опять? — недовольно спрашивает он, по-хозяйски обнимая меня за шею и притягивая к себе.

— Да! — с хитрым прищуром отзывается Милашка, и тянется через меня, чтобы поцеловать отца в щеку.

Всю дорогу в аэропорт мы в основном слушаем ее бесконечные рассказы о том, что интересного было сегодня в школе, лишь Костя иногда принимает свои бесконечные телефонные звонки. Во время одного из них, особенно продолжительного, Мелания нагло забирается между нами, отталкивая его к краю, и мы с ней обнимаемся, остаток дороги, проводя именно так.

— Я буду скучать, — заявляет она, как и всегда, начиная всхлипывать.

— Ну, Мил, ты что, опять собралась разводить сырость?

Мелкая засранка каждый раз заставляет рыдать и меня. Ну не могу я оставаться спокойной, когда вижу ее слезы.

— Все, все, не буду, — трет она ладошками глаза, отчего они сразу становятся красными, и тут же добавляет шутливым тоном. — Я не пойду тебя провожать до трапа, без обид, ладно? А то вы с папой опять будете целоваться, а я на это смотреть не могу, прости!

— Да что вы говорите! — усмехаюсь я, прищуриваясь.

В аэропорту мы с Костей действительно очень долго и откровенно целуемся. Все люди вокруг тактично отводят глаза, только Мишу с Колей ничем не смутить — они привыкли к нашему бесстыдству.

— Позвони, как приземлишься, — проводит он большим пальцем по щеке, задевает распухшие губы, и я прикрываю глаза, стараясь впитать в себя каждое мгновение рядом с ним перед разлукой.

— Я уже скучаю, — прижимаюсь к его груди, обвивая руками за талию.

— Всего два месяца, Алена.

— Целых два месяца.

Мой непрошибаемый, сильный мужчина. Знаю ведь, что ему тоже тяжело, чувствую это в каждом его движении, в каждом прикосновении, но он ни за что не подаст вида.

— Что бы ты хотела получить на окончание университета? — вдруг спрашивает он, и я отрываюсь от его груди, чтобы удивленно заглянуть в глаза.

— Ты хочешь сделать мне подарок?

Это что-то новенькое, подарков он мне еще не дарил ни разу. Если не считать ООО «Черных».

— Ты заслужила, — хитро улыбается он, ласково поглаживая мою руку, что лежит у него на талии. — Проси все, что хочешь.

— Все, что хочу? Ты уверен? — воодушевленно переспрашиваю.

— Все, что хочешь.

— Тогда я хочу поехать в Диснейленд!

Его брови удивленно ползут вверх, а взгляд становится вопросительным.

— Учти, ты обещал все, что я пожелаю, — тут же добавляю я настороженно.

— Да, но… Диснейленд, Алена? — растерянно уточняет он.

— А что? Ты сам говорил, что уже три года Миле обещаешь туда поехать. Сразу говорю, я не Мила, и три года обещанного ждать не стану. Так что, давай, ищи свободное время, как хочешь, и бронируй билеты.



— Я думал, ты попросишь что-то для себя.

— Это для меня. Что может быть круче, чем помочь непутевому отцу исполнить мечту своего ребенка? Сразу плюс сто очков в карму.

— Я серьезно, Алена.

— И я серьезно.

Он смотрит на меня некоторое время, будто давая шанс передумать, а потом усмехается.

— Ну, хорошо. Диснейленд, так Диснейленд.

Я тут же расплываюсь в довольной улыбке и прыгаю ему на шею, пытаясь задушить в объятиях.

По громкой связи объявляют посадку на мой рейс, и сердце тут же жалобно сжимается в груди.

— Мне пора, — шепчу, глядя ему в глаза с грустной улыбкой.

Он кивает и с неохотой выпускает меня из своих рук.

Я разворачиваюсь, с силой стискивая зубы, чтобы не разреветься, но успеваю сделать всего лишь шаг, как меня вдруг останавливают.

— Алена… Подожди.

Делаю робкий шаг обратно, на встречу к нему, смотрю в мои любимые внимательные глаза.

— Я хотел поговорить об этом позже, когда ты вернешься, но… не могу терпеть.

На его губах появляется извиняющаяся улыбка, а я не могу поверить своим ушам. Баженов не может терпеть? И снова — это что-то новенькое.

— О чем? — настороженно интересуюсь.

Он берет меня за локоть, тянет к себе, обнимает за талию, и пристально, очень пристально смотрит в глаза.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Сразу после того, как вернешься. А уже потом Диснейленд.

Ответить ему что-либо у меня не получается, потому что в горле образуется ком, а в носу щиплет от подступающих слез.

— Ален? Ты плачешь что ли?

— Ты чертов романтик, — смахиваю слезы, и пытаюсь отшутиться, чтобы скрыть весь шквал накрывающих меня эмоций. — Кто же так предложение делает?

— Если хочешь, я могу опуститься на одно колено, — невозмутимым тоном предлагает он, и из моей груди вырывается сдавленный смешок.

— Как же я тебя люблю…

— Это значит — согласна?

— Конечно, согласна.

Прикрываю глаза и подставляю лицо для еще одного нежного и чувственного поцелуя, от которого сердце мечется птицей в груди, и все тело разбивает сладкая дрожь.

— Счастье мое… — шепчу ему в губы, не в силах сдержать блаженную улыбку.

— И ты мое, — вторит он, прижимая меня крепко-крепко к своей груди.

* * *

А на окончание университета помимо Диснейленда я получила еще один невероятный подарок. Через месяц после отлета мне пришлось купить тест на беременность, и он показал целых две полоски. А еще через восемь месяцев у нас с Костей родился чудесный малыш, которого мы назвали Димой. И началась новая, совершенно другая история. Совсем не похожая на ту, что я только что вам рассказала.

С любовью, Алена Баженова-Черных.

Конец