Книга Мой плохой босс - Джина Шэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Антон будто встряхивается в какой-то момент, увидев кого-то. Смотрит — причем в сторону кафешки, я даже прячусь за краем шторы, чуть не ударяюсь в панику.
Меня заметил? А если сейчас придет? Что делать? Куда бежать? А надо бежать?
Нет, не придет…
Он просто выпрямляется, будто весь собирается воедино, будто вытягивается по стойке “смирно” при виде кого-то, имеющего огромное значение. И я шарюсь взглядом, в поисках того, перед кем это его так… И вижу…
Тошнота накатывает спазмом, даром что у меня в желудке — три ложки десерта.
Нет, не может же быть такого, не может…
И все же…
Да!
Эва.
Эва подходит к Антону, Эва протягивает ему второй стаканчик с кофе, Эва похлопывает его по щеке ладонью.
Слишком фамильярно… Для… Для всего! Даже для просто секса — слишком. Тут что-то большее… Это — одобрение госпожи…
Мои пальцы даже не стискивают край стола, они в этот край вгрызаются, сминая скатерть, отчаянно желая разорвать на мелкие кусочки. Скатерть. Эву. Весь мир…
Господи, как же темно…
А чего я ждала?
Я же ушла. Я оставила ему свободу от всяких обязательств, право выбора, наконец.
Вот он и выбрал. Её…
Почему именно её?
Почему из сорока шести домин нашего клуба он выбрал именно эту дрянь, которую я терпеть не могу? Она лучше?
Лучше. Она берет новичков. Не торопит. Не предъявляет.
Тьма будто сжимает мое горло жесткой петлей удавки.
Телефон в сумке я нашариваю трясущимися пальцами. Найти нужную визитку оказывается несколько сложнее… Особенно, когда тебе надо смотреть на стол, а глаза даже моргать отказываются — таращатся на чертову парочку за окном.
Интересно, она хоть считает его особенным? Хоть немного? Или он для неё очередной проходной, из тех к кому мне потом не хочется прикасаться.
Второй… Третий гудок.
— Доброго утра, Ирина Александровна, — ласковым бархатным тембром приветствует меня Алик, мой новый Тематический менеджер, — я могу вам помочь?
— Мне нужен саб сегодня на вечер, — я хочу зажмуриться, но как лютейшая мазохистка я смотрю, как Верещагин открывает перед Эвой дверь своей машины, и как она паркуется на боковом сидении, — мазохист со стажем. И мастер-наблюдатель на время сессии.
— Планируете глубокое погружение, — понимающе уточняет Алик.
— Да, планирую, — кратко выдыхаю я, глядя, как Верещагин вместе с Эвой куда-то уезжает.
Чем глубже — тем больше. Чтоб до темноты, до глухоты, чтобы ничто не мешало, не жало, и не нужно было себя контролировать. Малой болью я сегодня не наемся…
Одно утешает — теперь я могу себя не ограничивать. Антон свой выбор сделал.
Мне надо это только принять. И не сдохнуть…
— Ну, что, ты удовлетворен, мальчик мой? — смеется Эва и закидывает друг на дружку ноги, обтянутые блестящим латексом. Она не мелочится, она сегодня — в глухом комбинезоне и маске почти на все лицо. Я от маски тоже не отказался. Более закрытую маску было найти сложно. И с той-то стремаюсь, что меня опознают. По спине, например.
Да, по спине, потому что все-таки инкогнито требовало соблюдать правила и изображать из себя “мальчика Эвы”. В клубе “Chains” действовал своеобразный дресскод и “особая этика для клиентов”. Сюда я прошел только босым, в одних только джинсах и ошейнике. Фикция, конечно, я сам его на себя надел, но у меня было ощущение, что эта дрянь жгла мне кожу.
Потому что сейчас это служило знаком принадлежности не той Хозяйке.
Эва цокает языком, возвращая меня к своему вопросу. И не очень вежливо её игнорировать, раз уж она настолько мне помогла. И вообще согласилась участвовать в моей афере.
— Я буду удовлетворен чуть позже, — философски откликаюсь я, — если все пройдет точно, как мы с тобой договорились.
— Ну, тут все зависит от Юры, — Эва пожимает тонким плечиком, — и от дара твоего убеждения, Антош, потому что уговорить профессионального раба пойти на подлог, ну… Ну, это все равно что уговорить тебя с гарантией слить сделку и испортить себе репутацию. Так что… Я надеюсь, у тебя хорошие аргументы.
Ну, я тоже надеюсь. Зря, что ли, я готовился?
С Эвой мне на самом деле повезло. Она действительно умело сохраняла влияние на всех своих “мальчиков”, и они действительно строились ею по одному щелчку пальцев.
Тот саб, который был моим соперником сегодня — Эве никогда не покорялся, пусть и общался с одним из ее “мальчиков”. И тут я мог рассчитывать только на себя и на ту информацию, что успел собрать.
— Он контрактник? — переспрашиваю я. — Он тоже ей платит за порки?
Вообще я знаю, что вроде нет. Но мне нужно подтверждение, что я все понял правильно.
— Юрик — контрактник в другую сторону, Антош, — бесстрастным тоном нейросети отвечает Эва, — ему платят за то, чтобы он подставлял спину. Видишь ли, мазохист его уровня может выдержать очень долгую порку. Ирию, кажется, очень крепко прижало, раз она согласна платить за то, за что обычно платят ей. Так что порка должна быть просто гран-ди-о-зной!
Она нарочно тянет, чеканит, растягивает и произносит каждое слово так долго, будто перекатывает на языке леденец.
Она хочет, чтобы я отступился. Ну, и вступила в силу уже наша с ней договоренность.
Уже в машине перед клубом Эва все с той же неизменной своей будто приклеенной к губам улыбочкой поведала, что Юрик ее сабу раскололся про глубокое погружение, которого жаждет Ирина, и про мастера-наблюдателя, который должен будет следить за ситуацией, и остановить только… Только в самом критичном случае.
Никаких стоп-слов. Никаких границ. Только госпожа, которой ты даришь себя этим вечером полностью. Да, запороть тебя до смерти не дадут. Но и только… Имя свое после этой порки вспомнить сможешь далеко не сразу.
Так мне описали.
— Ты все еще можешь передумать, Антош, — ласково шепчет Эва и тянется к моим волосам пальцами, — я буду с тобой в десять раз бережнее, чем она. Я тебя всему научу.
Я не стряхиваю руку Эвы только по одной причине — я вижу Её. И всё остальное тут же теряет свое значение.
Ирина все-таки пришла.
Она не видит меня — мы прячемся за одной из ширм в самом дальнем углу зала.
Не видит, но прямой наводкой проходит к столику номер семь, и я отслеживаю буквально каждый отчеканенный ею шаг.
Моя.
Моя Госпожа…
Мне не нужно обучение, если обучать будет не она. Я идиот, наверное…
Это отдается гулким эхом в тишине внутри меня. Сережа говорил, что Зарецкий за Ирину сдохнет? А я порву глотку любому, кто попытается у меня её отнять.
