Книга Интендант третьего ранга - Анатолий Дроздов

— Кто?

— Некто Семен Нестерович, староста деревни Долгий Мох. Его рекомендовала фройлян Валентина из вашей канцелярии. Этот Нестерович пострадал от большевиков.

— Как именно?

— Его, человека образованного, знающего несколько языков, сослали в деревню сторожить коров! Лишь за то, что отец его был арендатором и использовал труд наемных рабочих. Дикость! Иногда мне кажется, что большевики сделали все, чтоб восстановить против себя население. Тем легче нам! Нестерович часто привозит в город сливки и масло, он работает в компании Кернера, поэтому источник надежный и оперативный. Нестерович рассказал, что пленные, как обещал Кернер, содержатся под охраной и заняты на полевых работах. Однако я никогда не ставлю на одну лошадь, Эрвин. Перед деревней, если вы помните, я поговорил с местным мальчишкой.

— Дали ему конфету! Помню… Спросили дорогу?

— А также, чем занят господин Кернер и его пленные. Дети — отличные источники информации, они не умеют врать. Тем не менее вопрос с евреями оставался невыясненным, поэтому я пригласил Кернера на экзекуцию.

— Где он спас вам жизнь.

— Это как раз подозрение не сняло. Спасти жизнь врагу — лучший способ войти к нему в доверие. Классика шпионажа!

— Кернера ранили!

— Легко. Риск, конечно, но на войне риск — обычное дело. У меня было еще одно основание его подозревать: Кернер стал ночевать у фройлян Валентины из вашей канцелярии.

— Гм!..

— Да, Эрвин! Тощая, некрасивая и не слишком молодая. В Городе хватает юных и хорошеньких. Тем более что Кернер не урод, к тому же не беден… Странно, не правда ли? Если забыть, что Валентина имеет доступ к секретным документам…

— Работает на большевиков?

— Она слишком от них пострадала. Учительницу заставили мыть полы из-за бывшего мужа-еврея. Что вы? Она ненавидит евреев! Как и большевиков… Однако любая женщина пойдет навстречу любовнику. Я подумывал арестовать Кернера, как он привез в Город весть о разгроме большевистской банды. Почти одновременно я получил информацию, которая объяснила его поведение.

— Интересно!

— Кернер женился.

— Ну и что? Жену нельзя привезти в Город?

— То-то и оно! Его избранница — еврейка! Та самая жена красного командира.

Лицо Краузе выразило изумление. Ланге довольно засмеялся.

— Мне стало ясно, почему Кернер отказался собирать по деревням разбежавшихся евреев. Разумеется, это дело полиции, а не уполномоченного по заготовкам, но банду Спиридонова уничтожать мы его не просили? Что в итоге? Русский диверсант втирается в доверие к немецкому командованию, обзаводится надежным источником информации в канцелярии коменданта Города, и вдруг махом отказывается от всего ради любви молодой еврейки! К тому же чужой жены! Я невысокого мнения о разведке большевиков, но подобную глупость диверсант не совершит. Кернер, как выяснилось, просто глуп и недостоин называться немцем.

— Как вы намерены поступить?

— Можно его расстрелять — на основании нарушения запрета об укрывательстве евреев. Но я, если не возражаете, хотел бы дать ему шанс. Пусть откажется от своей еврейки, окажет содействие в поимке остальных, тогда мы закроем глаза на мимолетное увлечение. Его брак с еврейкой неофициальный, формально она замужем… Кернер может быть нам полезен. СД не слишком щепетильна в подобных вопросах, использует даже евреев.

— Поступайте, как знаете! — согласился Краузе. — Но почему Кернер завел роман с Валентиной?

— До случая с еврейкой я считал его прагматичным человеком. Валентина не красавица, зато имеет дом, где живет одна. Очень удобно останавливаться. Не беспокойтесь, Эрвин, эта связь более не существует. Валентина возмущена поступком любовника: мало того что он бросил ее, так еще ради еврейки! К тому же та особа — двоюродная сестра ее бывшего мужа. Представьте негодование Валентины! Женская любовь — великое дело, но ревность и оскорбленное достоинство страшнее.

— Вы гений, Карл! — сказал Краузе. — Простите мне упреки, я не представлял, насколько хорошо вы информированы. Служба безопасности рейха имеет в вашем лице достойного представителя!

— Надеюсь, я заслужил бокал коньяка? — улыбнулся Ланге.

— Мне как раз прислали к Рождеству… Клаус!..

Денщик принес бутылку, бокалы и кружку сливок. Ланге с интересом смотрел, как гауптман наливает в бокал сливок, затем добавляет в них коньяк.

— Вы не почувствуете вкуса коньяка, Эрвин!

— Зато желудок останется цел! — сказал Краузе. — После визита к Кернеру он болел неделю. Прозит!

— Да! — сказал Ланге, смакуя коньяк. — Отсутствие Кернера сказывается на рационе. Он привозил вкусные вещи!

— Вот почему его защищаете! — засмеялся Краузе. — Любите поесть!

— У меня нет язвы!

— Уговорили! Дам Клаусу десяток солдат, пусть проедет по ближним деревням. Раз там нет диверсантов…

— Спасибо, Эрвин! — склонил голову Ланге. — Что б я делал без вас? Рождество на носу. Пусть это день рождения бога, в которого я не верую, но традиция есть традиция, а мы, немцы, сильны тем, что их придерживаемся…

Глава 19

Крайнев не подозревал, какие тучи сгущаются над его головой. Вновь оказавшись на лесной дороге за Кривичами, он направился в Долгий Мох — проситься на постой к Нестеровичам. Шел с сомнением: принять-то его примут, Семен и Настя — люди хорошие, но выйдет неловко — уходил к жене и надолго, а возвращается спустя два месяца, как побитый пес. Вышло проще, чем он предполагал. Нестеровичи встретили его приветливо, все страхи мгновенно забылись. Чтоб не думать о Соне, Крайнев набросился на работу. Зимой ее было немного, но Крайнев искал. Вдвоем с Семеном они валили лес, пилили и кололи дрова, возили сено из стожков, чинили крышу… Крайнев даже подрядился носить воду из колодца, хотя Настя протестовала — занятие считалось женским. Однако Крайнев не мог видеть, как она гнется под тяжестью двух ведер. Он пытался даже чистить картошку и мыть посуду, но Настя это решительно пресекла. Однажды она застала его пришивающим пуговицу к рубашке и едва не расплакалась:

— Зачем ты меня унижаешь?

— Привык у себя, — пытался объяснить Крайнев. — Живу один.

— Сам стираешь, убираешь, готовишь? — удивилась Настя. — Разве нельзя попросить какую-нибудь женщину?

— Повадится — не выгонишь! — подмигнул Крайнев.

Настя засмеялась, недоразумение было исчерпано. Больше он не брался за «женскую» работу, мужской хватало. За день он уставал так, что с наслаждением валился в постель и спал крепко, без снов. Настя не делала попыток сблизиться, с ней у Крайнева установились ровные дружеские отношения, чему он был чрезвычайно рад. С появлением в Кривичах Гольдберга Настя перестала работать в фельдшерском пункте, теперь они много времени проводили вместе.