Книга Прикосновение зверя - Ольга Аро

— Я недоговорил. Потерпи. К тому же мне очень нравится, когда ты так беспомощна, моя маленькая храбрая убийца. А тебе? — Кончик пальца коснулся влажного языка и тут же покинул рот, задержавшись на нижней губе.

— Отвали! — Вэл с силой дернулась, силясь освободиться.

Еще раз. И еще.

Она повела плечами, вскинула руки, вцепляясь в рукав кожаной куртки:

— Да пусти ты меня! Хватит играть со мной в свои идиотские игры!

Раза чуть слышно зарычал, тряхнул ее, одним движением разворачивая лицом к себе, едва не усаживая на стол. Крепкие пальцы вздернули вверх ослабевшие руки, сжимая запястья.

Вэл испуганно вздрогнула, встречая в опасной близости от себя полыхающие внутренним огнем глаза.

Так близко его лицо с пересекающим переносицу шрамом, черные узкие глаза, смотрящие прямо в израненную, источенную душу.

Она приоткрыла губы, ощущая движение воздуха от дыхания Раза.

В груди противно, неприятно, почти болезненно заныло.

— Будь покорной лапочкой и получишь все, что пожелаешь, слышишь? — Раза вновь тряхнул ее, заставляя смотреть прямо в затопившие темнотой радужки. — Вэл, у тебя нет другого выхода, не будет ли лучше покориться?

— Да о чем ты, мать твою?

Трясло нещадно. Дрожь била слабое тело, волнами гоняя по рукам лихорадку. Вэл, кусая изжеванные губы, нервно сглотнула, испуганными глазами с осевшими на ресницах слезами несмело заглядывая в лицо Раза.

Тот разжал пальцы, отпуская ее и отступая на шаг назад. Она задержала дыхание, обессиленно роняя руки и вцепляясь вспотевшими ладонями в край столешницы.

— Будешь моей любовницей — и получишь свой дом, — ровно, словно озвучивая ничего не значащие вещи, произнес Раза. — Свой, Вэл. А еще стабильность и деньги. Подумай. Я предлагаю тебе все, чего у тебя никогда не было.

Тихий обреченный стон сорвался с губ. Она медленно опустила голову, темные каштановые пряди упали на лицо. Ее трясло в лихорадке, тело совершенно не слушалось, не желая успокаиваться. Кровь зашумела в ушах протяжным гулом.

Безысходность повисла густым сиропом, обволакивая и забирая в свои душные объятия.

С трудом, ценой невероятных усилий Вэл, смотря невидящим взглядом в дорогой ковер под ногами, заставила свой голос звучать почти нормально:

— Ты… предлагаешь мне деньги за близость с тобой? Серьезно? — Горький смешок сорвался с губ. — Ты? Мне?

— Да, — кратко, без единой эмоции в голосе ответил Раза.

Это было так смешно и так одновременно больно.

Докатились. Упали в самую пропасть. Оба.

И кто из них первый позволил этому случиться?

Любовь превратилась в ничто, рассыпавшись в пыль, унесенная ветром. Осталось лишь желание безудержной звериной страсти, нужное… кому?

Вэл мало что понимала из происходящего, но одно знала точно — Раза нуждался в ней. Что это значило, какой силы была его привязанность к слабому человеку, почему она вообще была — ответов не существовало.

И Вэл не нашла ничего лучше, чем спросить прямо:

— Зачем тебе это, Ра?

Раза стоял, выпрямившись, в двух шагах от притихшей, не смевшей поднять глаза девушки. Краем глаза она видела его длинные ноги и кожу черных, плотно зашнурованных сапог.

— Только не подумай лишнего, пожалуйста. Ты мне действительно нравишься, нравится твое тело, нравятся твои испуганные глаза. — Раза помолчал, а затем добавил равнодушно, с нескрываемой желчью: — Нравится унижать тебя, знаешь, есть в этом что-то возбуждающее.

Вэл молчала, внимательно слушая, цепляясь за край стола вспотевшими пальцами. Невидящий взгляд был направлен вниз, волосы, взлохмаченные и спутанные, падали на потемневшие, подернутые пеленой слез глаза.

Хотелось кричать. Орать во все горло, криком вырвав из груди пустоту, наполнив бездушную оболочку жизнью.

Но она молчала, внимая привычно-равнодушному, спокойному, обретшему свою силу голосу Раза.

— Ты так уверена в себе, как ребенок. Явилась с легендами о том, какая сильная ты стала. Убийца. Так наивно звучит. Ты думаешь, будто что-то значишь для меня. Это очень мило — видеть в тебе такую слепую уверенность. И я подумал, а почему бы и нет? Почему бы не спать с тобой и не платить тебе за это, как… — злая ухмылка ударила словно кнутом, и, прежде чем Раза закончил, Вэл знала, что он скажет, — шлюхе. Твоя мать была шлюхой, насколько я помню? Поправь, если я не прав. Ты не хотела быть моей Второй, ну так будь шлюхой. Тебе это ближе.

Как забавно. А думалось, что больнее уже не бывает. Ошибалась. Бывает.

Оказывается, боль могла дробиться, увеличиваясь в размерах, заполняя до краев.

Вэл и не представляла, что бывает так плохо, но вот — наглядное доказательство. Кричать уже не хотелось — хотелось выть. Сдерживаться помогал инстинктивный страх, что она просто не вынесет собственную истерику, не повредится умом, не превратится в окончательно поехавшую.

— Ты будешь приходить сюда и делать то, что я тебе скажу, будешь послушной девочкой. Будешь тем, кем тебя считает весь город — моей игрушкой. Я буду трахать тебя тогда, когда мне это будет удобно, и так, как я сочту нужным. За это ты получишь все, что пожелаешь. В разумных пределах, конечно. Мне кажется, это больше, чем ты заслуживаешь. — Раза двинулся вперед, протягивая руку, дотрагиваясь пальцами до подбородка девушки и поднимая ее лицо. — В конце концов, должна же ты чего-нибудь добиться в жизни, грозная наемница, а? Твоя мать тобой бы гордилась, уверен. Она не доросла до таких высот, какие я предлагаю тебе. Что скажешь?

Вэл моргнула и несмело улыбнулась.

— Иди ты.

Глаза Раза чуть расширились, несколько ударов сердца он молчал, удерживая Вэл за подбородок, а затем криво улыбнулся знакомой хищной улыбкой:

— То есть ты не согласна?

— Нет. — Голубые, почти синие глаза без страха смотрели в лицо Раза.

— Хорошо, — кивнул он, — я знал, что ты так скажешь. Я дам тебе время подумать, смириться со своим положением и оценить преимущества, которые я тебе предлагаю. А пока можешь идти. И не забудь… — Раза помедлил, продолжая улыбаться, — взять с собой виноград. Он же здесь только для тебя, мой грозный Кролик.

ГЛАВА 16

Холодало. Ветер поднимался, шелестел занавесками в забывчиво приоткрытых окнах, редко, порывисто хлопал деревянными ставнями.

Вэл одиноко следовала за ветром и высокой фигурой, еле различимой в опустившихся на город сумерках, держась на приличном расстоянии, скрываясь в тени домов, невидимая и незаметная в сгущающейся темноте.

Привычно, понятно и легко.

Дэни была против, сетуя на плохой вкус Вэл, но та настояла на своем, купив себе новый короткий плащ до середины бедра из плотной темной, почти черной ткани, подбитый тончайшим мехом, — осень медленно, но верно вступала в свои права. Решающим в выборе был даже не цвет и не искусный мех, а глубокий капюшон, который надежно скрывал лицо. Прячась от чужих глаз, Вэл чувствовала себя увереннее.