Книга Понравиться леди - Сьюзен Джонсон

— У меня такое чувство, что тебе понравится.

— И нравилось с нашей первой ночи.

— Знаю.

Только теперь Роксана поняла, что любовь есть любовь независимо от обстоятельств, места, недостатков и достоинств любимого человека или Божьей воли. Ее нельзя сдержать, отвергнуть или победить. Это триумфальное, полное и безграничное возвышение духа. Это просто любовь.

Глава 19

Свадьбу пришлось отложить на четыре дня, чтобы дать время Джонни, Элизабет, Амелии, Дэвиду и их семьям приехать из Эдинбурга. Дети Роксаны сгорали от нетерпения, то и дело спрашивая, прибыли ли гости, и Роксана не раз грозила им месячной ссылкой на конюшню, если они не угомонятся, обещая, что им с утра до вечера придется убирать стойла. Но ее угрозы уменьшили количество вопросов всего до сотни в день. Робби с ухмылкой утверждал, что всякий человек со стальными нервами вполне способен это вынести.

Но втайне он сам торопил события, а когда наутро четвертого дня предложил встретить гостей, дети радостно завопили.

Поэтому гостей встретили за много миль до дома Роксаны и проводили в Гленрот всей кавалькадой донельзя возбужденных детей. Едва экипажи подкатили к крыльцу, отпрыски четы Карберри немедленно выбрались на волю и удрали вместе со своими друзьями, предоставив взрослым восторгаться последним дополнением к семейству Карров.

— Какой он красивый! — восхищалась Роксана малышом Томасом, лежавшим на руках матери. — Взгляни, Робби, у него глаза Джонни!

— И цвет волос, и размеры, — фыркнула Амелия. — Какой большой младенец!

— Сколько он весит? — спросила Роксана.

Женщины тут же стали обмениваться сведениями о весе и росте собственных детей при рождении, одновременно направляясь в гостиную, где все и расселись.

Разговоры мужчин вертелись вокруг махинаций уполномоченных по унии.

Ужин проходил в семейном кругу. За столом сидели все, включая детей. Пили за счастливую пару.

— По-моему, лучше уже ничего быть не может, — прошептала Роксана, когда вместе с Робби, уложив детей, спустилась вниз. — Ужин был восхитительным. Давно я не видела детей такими счастливыми! Спасибо.

Она нежно коснулась руки Робби.

— Я никогда не слышал столь изобретательных тостов, — ухмыльнулся Робби. — Или причудливых.

— Понятия об удовольствиях у детей совершенно другие.

— Очевидно. Впрочем, я считаю пожелания счастья, включающие слонов и тигров, не чем иным, как проявлением доброты.

— Прекрасно, — игриво улыбнулась Роксана. — По крайней мере нам не придется завтра разыскивать слона, чтобы доставить его к церкви.

— Истинное благословение, — вздохнул Робби.

Роксана вдруг остановилась на середине лестницы и посмотрела на него:

— Ты уверен?

— Я с самого начала был уверен.

— И мы поступаем правильно?

— Правильнее не бывает.

Робби понимал ее сомнения. Ее волнение за детей. И не осуждал.

— Они меня любят, сама знаешь, — прошептал он.

— Знаю, — подтвердила она со вздохом. — Иногда мне кажется, что Килмарнок навеки погубил мою непосредственность.

— Мы ее возродим.

— Начиная с завтрашнего дня.

— Начиная с этого момента. Даю тебе свое благословение делать все, что пожелаешь! Я никогда не встану у тебя на дороге.

— Какой ты храбрый! — поддела Роксана.

— Просто везунчик, — покачал головой Робби.

Они обвенчались в маленькой часовне Роксаны, стоявшей среди диких слив. Иногда, в промежутках между звуками клавесина, сюда доносилось птичье пение. Здешний священник был вассалом Форрестеров, как его отец, и хотя закон не допускал наследования должностей, преподобный Томсон уже обучал сына для того, чтобы когда-нибудь тот занял его место в имении Форрестеров.

Джонни был шафером, а Амелия — подружкой невесты. Дети разбрасывали по проходу розовые лепестки. Джеймсу досталась роль посаженого отца, и все дружно спели благодарственный гимн в честь такого случая. Когда священник задал вопрос, знает ли кто-то о том, что может воспрепятствовать браку, Ангус так громко завопил «Нет!!!», что перепугал священника.

Робби дал бедняге знак продолжать, а Роксана бросила строгий взгляд на своего младшенького. Вскоре — Джинни железной хваткой вцепилась в руку Ангуса — церемония была закончена, и Роксана стала десятой графиней Гринло.

— Наконец-то, — выдохнул Робби и, сжав невесту в объятиях, стал горячо целовать, после чего под восторженные крики всех присутствующих понес по проходу на залитый солнцем двор. — Теперь ты совсем моя, — прошептал он, улыбаясь ей.

— Теперь мы все твои.

Ее ответная улыбка была исполнена радости.

— Теперь нам нужен дом побольше. Верно? — пробормотал Робби, касаясь ее губ своими.

— Нет, — рассмеялась Роксана. — Восьмидесяти комнат Брансли-Хилла вполне хватит на всех.

— В таком случае детская должна быть просторнее, — лукаво сверкнул глазами Робби.

— Посмотрим.

— Я об этом позабочусь.

— Если я позволю.

— Насколько я припоминаю, тебя не слишком трудно убедить, — ухмыльнулся Робби.

— Такая память — очаровательное качество в муже.

— Но мне доставляет большое удовольствие делать тебя счастливой, — признался он.

— Я действительно счастлива.

— Мы счастливы, — подчеркнул он, и тут дети, словно по команде, окружили их и стали обнимать.

За свадебным завтраком то и дело произносились тосты в честь жениха и невесты, и в доме весь день царило прекрасное настроение. Праздник завершился обещанными фейерверками: изысканным спектаклем, знаменующим общий восторг и радость.

Гораздо позже, когда все стихло и последний ребенок был уложен в кровать, а гости удалились в отведенные им комнаты, новобрачные вошли в свою спальню.

Робби взял руку Роксаны и осторожно провел пальцем по запястью.

— Хотя день нашей свадьбы был великолепным, мне показалось, вечер никогда не наступит.

Она поняла намек.

— Наконец мы одни.

Сплетя ее пальцы со своими, Робби поднял ее руку к губам.

— И сейчас все кажется другим, верно?

Роксана безмолвно кивнула, ее одолевали непонятные, спутанные эмоции.

— Теперь у нас одна жизнь на двоих, — пробормотал Робби, и эта единственная простая фраза успокоила ее, разом поставив все на место.