Книга Спящее золото. Стражи Медного леса - Елизавета Дворецкая

Внезапно откуда-то с горы, невидимой в темноте, раздался резкий пронзительный свист. Оборотни перестали метаться по берегу, давя и круша все живое, и подняли златорогие головы.

– Сюда, теляточки мои, сюда!– звали из далекой темноты два визгливых нечеловеческих голоса, то ли мужских, то ли женских, а скорее всего, просто троллиных.– Скачите сюда! Хватит вам пастись! Идите в стойло, хозяйка ждет!

Голоса выли и визжали что-то совсем неразборчивое, и кровь стыла в жилах у людей. Это кричал сам Медный Лес, во второй раз жестоко расправившийся с незваными гостями. А златорогие оборотни дружным стадом рванулись в темноту. Миг – и они исчезли, погасли искры рогов, только громкий топот десятков копыт еще долго носился над берегом, отражаясь от склонов гор.

Эрнольв наконец решился перевести дух, убрал меч в ножны, поднял Ингирид на руки и вышел из-под ели. Берег представлял собой ужасное зрелище: смерзшийся песок и земля были изрыты острыми копытами, повсюду валялись клочки сорванного мха, перевернутые камни, растоптанные дрова. Тут и там, будто валуны, чернели в темноте мертвые тела. Где-то стонали раненые. Эрнольв остановился у погасшего костра, где Ульвхедин и Ингирид совсем недавно с таким удовольствием поедали оленину. Показалось, он один остался невредимым. Ингирид спас – но где Ульвхедин?

– Есть еще кто-нибудь живой?– перебарывая жуть, позвал Эрнольв. В голове билась одна мысль: если не будет ответа, то надо повернуться и так вот, с Ингирид на руках, идти прочь отсюда. Пешком, в темноте, все равно куда – только на север, подальше от этого жестокого озера.

Но живые голоса и стоны послышались в ответ.

– Госпожа жива! Она не превратилась!– растерянно и восхищенно бормотал Книв, невольно повторивший свой памятный «подвиг» и подтвердивший право называться Книв-Из-Под-Хвороста.– Как же она удержалась…

– Знать бы!– Эрнольв со вздохом наклонился и положил жену на остатки растоптанного лапника.– Давай раздувай костер. Посчитаем, сколько нас осталось.

Рагна-Гейда с тревожным изумлением следила, как Вигмар ходит взад-вперед, как сильно трет ладонью грудь, и в ней крепло жуткое убеждение, что его сглазили. Испортили эти проклятые тролли!

Вдруг Вигмар остановился и вытащил из-под рубахи амулет. Сжав его в ладони, немного постоял, потом сделал движение, будто хочет снять с шеи, но передумал и снова сел рядом с Рагной-Гейдой.

– Посмотри!– Не снимая ремешка с шеи, он протянул амулет Рагне-Гейде.– Он горячий!

Девушка изумленно посмотрела на золотой полумесяц, о котором успела позабыть, потом прикоснулась к нему. Металл и в самом деле был горячим, как будто пролежал весь вечер на камнях в очаге.

– Это он,– сказал Вигмар, глядя на амулет, как будто впервые увидел и не мог понять, откуда эта вещь взялась у него на груди.– Он тянет… Он меня куда-то зовет. И вытягивает силу.

– Сними!– испуганно ахнула Рагна-Гейда и дернула за ремешок.– Я тебе и раньше говорила: чужой амулет добра не принесет.

– Это не ты говорила, а Гейр.– Вигмар бросил взгляд на парня, сидевшего с мужчинами в другом конце гридницы. Немного полегчало, он снова смог улыбнуться.– Но Гейр сказал сразу, как только я это подобрал. Знаешь, как-то отошло. Отпустило.

Вигмар несколько раз глубоко вздохнул, хотел сунуть амулет обратно под рубаху, но Рагна-Гейда перехватила его руку:

– Постой! Покажи-ка…

– Да смотри… – несколько удивленно отозвался Вигмар. Видела же…

Но Рагна-Гейда заметила то, на что не обращала внимания прежде. Сейчас Вигмар держал амулет не прямо, а боком, и бессмысленные царапины, которые раньше она едва замечала, вдруг вызвали смутное воспоминание о чем-то важном. Эта странная руна, похожая на перевернутую «Вин»… Это напоминало что-то знакомое. Знакомое, осмысленное и очень важное.

Рагна-Гейда взяла с очага уголек и начертила на сером камне очага перевернутую руну «Вин». Посмотрела на нее – и добавила такую же, как бы отражение первой. И рисунок, который получился, был знаком всякому, кто хоть немного разбирается в рунах.

– Это не перевернутая «Вин»,– тихо и убежденно сказала Рагна-Гейда.– Это «Манн». «Манн», разрезанный пополам. И это значит…

Сейчас казалось удивительным, как она не догадалась сразу. Так всегда бывает: правильная мысль, доставшаяся ценой долгого труда, кажется единственно возможной и потому лежащей на поверхности.

– Что?– спросил Вигмар. Странная лихорадка совсем прошла, он снова чувствовал себя здоровым. Но, похоже, непонятный приступ одарил их столь же непонятным открытием.

– Что таких амулетов два,– прошептала Рагна-Гейда, потрясенная и значительностью собственной догадки, и ее простотой.– Это же полумесяц. Значит, где-то есть еще один такой же. А вместе – луна, а на ней полная «манн». Руна помощи и человеческой связи. Этот амулет, наверное, помогает хранить дружбу и передавать силу. Я о таких раньше не слышала, но… Чего на свете не бывает?

Вигмар не ответил: девушка была совершенно права. Теперь он не удивился бы ничему. А память старательно разворачивала множество событий, произошедших с тех пор, как он повесил на шею этот удивительный золотой полумесяц, снятый с утопленника. А что, очень может быть. Амулет нагревался, когда сам он готовился нанести удар мертвому оборотню… Тогда Вигмар этого не заметил, приписал собственному возбуждению… И еще… Все складывалось так ясно, что вопросы разрешались сами собой. Кроме последнего.

Кто он? Тот, у кого второй полумесяц?

Глава 10

Серый рассвет, выплывший на спине туманов из холодного озера, застал дружину Эрнольва в тревожной растерянности. К утру кое-как перевязали раненых и собрали убитых. Тридцать восемь человек исчезли бесследно: в облике златорогих оленей они ускакали на зов невидимых троллей. Шестнадцать человек погибли сразу, еще восемь к утру умерли от ран, нанесенных острыми рогами и тяжелыми копытами. Среди оставшихся немало раненых и еще больше напуганных. От фьялльской дружины Эрнольва осталось всего восемнадцать человек, и не лучше пришлось раудам – они лишились вождя. Ульвхедин ярл, которому достался лучший кусок оленины, первым умчался на четырех ногах. И ни его, ни других никто не ждал назад.

Утром Эрнольв ярл, оставив Книва сидеть на страже возле заснувшей наконец Ингирид, вышел из землянки на берег и гулко стукнул мечом по умбону щита. Обстоятельства требовали устроить «домашний тинг» – хотя какой уж тут дом!

Хирдманы, сидевшие и лежавшие вокруг костров, подняли головы, повернулись к вождю. На лицах была угрюмая, озлобленная растерянность, серели повязки с кровавыми пятнами.

– Ульвхедина ярла нет, и едва ли он скоро вернется!– сказал Эрнольв.– Раудам стоит выбрать себе нового вожака, хотя бы до тех пор, пока вы не увидитесь с конунгом.

– Я думаю, люди охотнее будут слушаться меня, чем кого-нибудь другого,– мрачно, но уверенно ответил ему Хардгейр Вьюга.– Немного здесь наберется людей знатнее меня.