Книга Сектант - Константин Костинов

– Ну так тридцать градусов же.

– Почему?

– Знаете, когда товарищ Рыков принимал это решение, он забыл посоветоваться со мной. Вот всегда советовался, а в тот день как-то запамятовал…

Улыбчивый плел ерунду так забавно, что на него даже обидеться было невозможно. Сергей прислушался: выговор неместный, даже следа не было от цоканья и яканья. Но и эстонского акцента не слышно. Такая мягкая, чуть шипящая речь… Почему-то ассоциации с фильмом «Ликвидация»…

– Кстати, Сергей, а почему вы так удивились, когда узнали, что я из НКВД? Я что, не похож на агента?

– Не очень.

– А как же, по-вашему, выглядят те, кто служит в НКВД?

При слове «НКВД» в голове у Сергея всплыли смутные образы краснорожих пьяных образин в кожанках, кепках с красными звездами. Зверообразные энкавэдэшники расстреливали в подвалах невинных людей из наганов и маузеров, грязно ругаясь матом.

– Чуть менее обаятельно.

Улыбчивый расхохотался:

– Спасибо за комплимент! Видели бы вы меня несколько лет назад. Чем мне только не приходилось зарабатывать на жизнь. Однажды даже, не поверите, пришлось в одном маленьком городке представиться известным шахматистом, чуть ли не самим Алехиным…

Улыбчивый очень забавно начал рассказывать, как он, зная из шахмат только «е-два – е-четыре», провел сеанс одновременной игры с двадцатью шахматистами, собравшимися со всего городка.

– …Не поверите, я выиграл девять партий из десяти и две свел вничью! Конечно, пришлось напрячь память. За право сыграть со мной я тогда собрал с каждого значительную сумму, и никто, никто, пока шла игра, не заподозрил во мне профана. Правда, потом, когда внимательно рассмотрели записи всех игр, мне пытались набить морду, но, по счастью, я уже тогда бегал очень быстро…

– И как же вы выиграли? – заинтересованно спросил Сергей.

– Ну разумеется, я жульничал.

– Разве в шахматы можно жульничать?!

– Можно. Жульничать можно везде.

– Даже в НКВД?

– Даже там. Но, правда, о своей службе я не хочу рассказывать. Это слишком грустно. Однажды бандиты, за которыми я охотился, спутали моего брата со мной…

– И?

– И убили. Я же говорю, это грустно.

Выпили за брата.

– Сергей, а вы откуда будете?

– Из Козьей Горы, – машинально брякнул Сергей.

Что ты творишь?! Кто собирался менять легенду?! Одна надежда, что Улыбчивый завтра уедет в Москву.

– Знакомое название. Это где?

– Да здесь неподалеку. Возле Загорок.

– Загорок? Это не там недавно разгромили банду капитана Ждана?

– Ага, – мрачно подтвердил Сергей, – там.

– Погодите-ка… Сергей? Сергей из Козьей Горы? А вы случайно не тот самый сектант, который и убил капитана Ждана?

В ушах Сергея послышался звон. Вместе с ним рухнула и его идея о смене легенды. Слухи про него уже ходят по Пескову, если даже командированный из Москвы о нем слышал, значит, о нем знает половина города… Спрятался, называется…

– Нет, не я. Капитана убили другие. Я просто присутствовал…

– Не расскажете?

– Нет. Это тоже слишком грустно. Кстати, вы не слышали об автомате Калашникова?

– Нет, только об автомате Федорова.

– А какой он?

– Царским офицером Федоровым было придумано оружие, которое было легким, как винтовка, и стреляло очередями, как пулемет.

– А вы случайно, не знаете, как оно выглядело?

– Случайно знаю. Примерно вот так.

Улыбчивый достал тонко отточенный карандаш и на клочке газеты изобразил силуэт автомата, очень похожего на тот самый автомат, который принадлежал Поводню.

– А почему вы вдруг вспомнили об этом автомате?

– Да просто так. В Загорках такой есть у председателя волисполкома…

Да… автомат Федорова, кто бы мог подумать. А ведь в нашем мире первый автомат в СССР был придуман Калашниковым, если, конечно, не слизан с немецкого ППШ с диском под стволом. А здесь – первый российский автомат придуман еще при царе, то есть где-то году так тринадцатом. Вполне возможно, кстати, вообще первый автомат в мире. Почему в нашем мире не было такого оружейника?

Мысль о председателе напомнила о нерешенной проблеме с военкоматом.

– Скажите, а что вы знаете об армии?

– В смысле? После своего подвига по уничтожению капитана Ждана вы решили податься на действительную службу? Не советую.

– Почему?

– Ну вот вы знаете, сколько человек осталось в РККА после реформ?

– Нет. Я как-то не слежу за газетами. А сколько?

– Значит, вам это знать и не положено.

– И все-таки?

Сколько там человек может быть в Красной армии? В России 2010 года – около миллиона, значит, Красная армия должна быть раза в два больше. Сталин не у власти, но ведь большевики по-прежнему собираются устроить революцию во всем мире.

– Миллиона два?

– Господь с вами, Сергей! Чуть больше полумиллиона.

Полмиллиона?! То есть в два раза меньше армии России? Здешние большевики по сравнению с их соратниками в нашем мире – просто травоядные зайки какие-то.

– Да, полмиллиона. Пехота, кавалерия, артиллерия, танкисты, авиация, флот… Плюс войска специального назначения…

– Специального?

Сергей еще не пришел в себя после новости о таком «огромном» количестве солдат в РККА, а тут еще и спецназ откуда-то появился!

– Ну да, – не обратил внимания на его изумление Улыбчивый, – войска ОГПУ, например…

Спецназ ОГПУ… Звучит.

Сергей выпил водки.

– Количество военнослужащих сократилось в десять раз. Понятно, что там остались только самые-самые… Не обижайтесь, но сектант… хорошо, бывший… шансов сделать карьеру почти не имеет. А если не за карьерой, зачем туда идти? Каждый солдат, как говорится, мечтает стать генералом…

Они просидели еще какое-то время, полностью уговорили бутылку «рыковки»… и еще одну… наконец разошлись.

Сергей даже не обратил внимания, что его обаятельный собутыльник, несмотря на то что говорил почти весь вечер, ухитрился не назвать ни своего имени, ни фамилии, ни даже места службы.

* * *

Сергей проснулся еще затемно, сказывалась деревенская привычка. Полежал в кровати, посмотрел в серое сумеречное окно. По плану – поход в город. Но идти куда-то в потемках… Ладно, если наткнешься на кого-нибудь вроде вчерашних придурков, а если на серьезного грабителя? Хотя с револьвером в кармане можно и не бояться, но проблем потом не оберешься. А еще говорили, что в Советском Союзе не было преступности. Ага, а вчерашние гопники, видимо, тоже попаданцы из девяностых. Сталин, что ли, в нашем времени порядок наводил?