Книга Максимов - Максим Максимов

– А если это волк или медведь, он же сможет подняться сюда по ступеням?

– Животные давно ушли отсюда.

– Но человек не мог сделать такое.

– Не мог. Ладно, надо поесть, – сказал Старик и потянулся за рюкзаком.

Открыли банку тушенки. Запивали кипяченой дождевой водой, которая осталась после последнего ливня. Старик достал маленькую металлическую флягу с нарисованным на этикетке огоньком и принялся заправлять зажигалку.

За окнами уже полная темнота.

– Ложись спать, я займусь печкой, разбужу через пару часов, – сказал Старик.

– Но ведь трупы несвежие, да?

– Не знаю, на улице холодно, поэтому сложно определить.

– Их же не сегодня разорвали?

– Да не знаю я, ложись спать. И так не выспимся.

Корней снял ботинки и лег на кровать. Костер в мусорном ведре потрескивал и играл языками пламени, озаряя бледное, худое лицо парня.

Видно же, что их кусали, ну а кто еще, если не волк или медведь? Старик вечно говорит «не знаю», когда не знает. Нет бы предположить что-нибудь. Я поражаюсь его спокойствию. Я и раньше замечал, что он никогда не нервничает, но быть спокойным в сегодняшней ситуации – это уже странно. Наверняка военным был. Ничего ведь не рассказывает про себя.

Закрывая глаза и проваливаясь в сон, Корней видел, как Старик возится возле печки.

* * *

– Просыпайся! – тряс его за ногу Старик.

– Что случилось?

– Все в порядке, твоя очередь дежурить, – сказал Старик и протянул ему топор.

– Зачем топор?

– Если стая волков нападет, будешь оборонять меня, пока я сплю.

– Не смешно.

– Как начнет светать, разбуди. И огонь в печке больше не разводи, дым будет видно.

Корней с трудом поднялся и посмотрел в окно. Темнота. Сел на деревянный пол напротив кровати и в свете маленького костерка в ведре разглядывал тупое лезвие топора. Тело ломило от усталости, невыносимо хотелось спать.

Еще так долго идти. Может, зря я его послушал и мне нужно было остаться в деревне? Ведь мы как-то жили, выращивали картошку, ели консервы, жили бы и дальше. На картошке протянул бы, наверное. Мне же говорили, что я пожалею, что ухожу. И что в итоге? Правы все были? Идем черт знает сколько дней, я уже сбился со счету. Спим на улице, пьем дождевую воду, еды осталось… да я даже не знаю, на сколько дней ее осталось. А что я знаю про него? Да вообще ничего. Ушел, поверил, что скоро все замерзнет, поверил на слово. Хотя, с другой стороны, и правда, температура же падает. Вон на улице уже минус, наверное, а сейчас лето. Такого не было никогда после войны. Картошку выращивать в промерзшей земле, что ли? А кроме картошки, и есть скоро нечего стало бы. Не знаю я, что делать. Плыл по течению всю жизнь и сейчас плыву. А какие варианты? Вернуться уже не получится, еды не хватит, дорогу я не найду, карта и компас только у Старика. А если он ошибается? Еще и эти тела под нами. За что мне все эти трудности?

* * *

Проснулся от удара в бок. На улице был день.

– Какой же ты безответственный! – ругался Старик, нависая над Корнеем.

– Извини, я сам не знаю, как так вышло.

– Мы можем рассчитывать только друг на друга, у нас тут нет никого больше! Как мне на тебя надеяться в дальнейшем?

– Ничего же не случилось.

– Сейчас не случилось, завтра случится!

– Просто так все неожиданно. Мы шли спокойно столько дней, и тут на тебе! Я тоже напуган!

– Напуган он! Страх нужно проявлять продуманным и осторожным поведением, а не так, как ты! Собирайся!

– А что собираться, рюкзак надеть, да и все.

Корней хотел предложить перекусить, но потом передумал.

Старик торопливо осматривал полки. Посуда, какие-то документы, пакеты, пустые банки, тряпки. Все полезное давно вынесли.

Корней подошел к столику в центре комнаты, открыл нижнюю полку.

– Смотри! – воскликнул юноша, вытаскивая моток веревки.

– Пригодится. Хоть какая-то от тебя польза, – недовольно сказал Старик.

– Хватит, а.

– Давай сюда ее.

Старик открыл рюкзак, убрал веревку, достал карту, склеенную скотчем в местах сгибов, разложил ее на полу и сел. Корней встал напротив.

– Мы находимся примерно вот тут, – сказал Старик, указав пальцем на карте.

– А почему вышка не отмечена? – спросил Корней.

– Не знаю, может, так и надо. Шоссе, с которого мы сошли, вот. А вот этот поворот. Похоже? – Старик посмотрел на Корнея.

– Вроде бы да, – неуверенно ответил парень.

– Отсюда мы двигались строго на юг. Прошли по лесу километров двести, может, меньше. Значит, должны быть примерно в этой области, – сказал Старик, двигая палец вбок.

– Наверно. Я просто в масштабах карт не разбираюсь, – ответил Корней.

– Вот тут сто километров, – Старик показал двумя пальцами отрезок на карте.

– Понятно. Значит, нам идти еще примерно столько же, – прикинул Корней.

– Примерно да. Как выйдем, посетим этот поселок, – Старик указал пальцем на условный знак в виде нагромождения каких-то прямоугольников.

– В общем, еще неделю по лесу минимум.

– Это в лучшем случае.

– Да уж.

– Ладно, ты готов?

– Конечно.

Спустились по ступеням. Тела лежали на своих местах. Корней старался не смотреть на них.

– Ты замечал, что, когда пытаешься не смотреть на что-то, взгляд сам туда падает, тело, как будто специально, действует против воли? – спросил Корней.

– Нет, не замечал.

Старик посмотрел на компас.

– Нам в ту сторону.

* * *

Несколько дней шли по лесу. Старик был очень осторожен. Спали по очереди. Палатку не ставили, ложились прямо у костра. Несколько часов сон, несколько часов дежурство, снова сон, снова дежурство. Из еды остались только крекеры. Вода почти кончилась. Надеялись, что пойдет дождь.

Плелись еле-еле. Корней шел немного сзади и рассуждал.

– Интересно, а когда мы дойдем до теплых краев, мы сможем организовать поселение? Как это вообще будет выглядеть?

– Я пока не думал.

– Представь, что мы добрались, и что делать?

– Возможно, там уже живут люди. Присоединимся к кому-нибудь.

– А если мы не найдем людей? У меня есть план.

– Поведай.

– Вот мы пришли, на улице плюс двадцать, и зимы тут не бывает. Людей, общин, городов нет – никого нет. Может, они и есть где, но искать их сложно, мир-то большой.