Книга Любовь за вредность - Татьяна Герцик

Он вздохнул.

— Да ничего этим воришкам не было. Мне хотелось их за решетку засадить, но, если честно, остановил этот твой полупрезрительный взгляд. Я их накормил и отпустил на все четыре стороны. Не знаю, правда, что там дальше с ними стало.

Это было приятным известием. Я посмотрела на него с одобрением и облегченно улыбнулась.

— А в библиотеке ты меня тоже не сразу узнал?

— Да я и не смотрел на тебя. Темновато было, и ты такая взмыленная, в огромной телогрейке, да еще в белых хлопчатобумажных перчатках — этакая тетя Мотя…

Представив нарисованную им картинку, я рассмеялась. Да уж, изысканности во мне тогда не было ни на грош.

— Потом, когда пригляделся, до меня дошло, кто ты, и я остался на чай, но мои карты спутала Виктория. Я бы сразу после этой встречи к тебе приехал, но она столько о тебе порассказала, что я уверился — ты и в самом деле редкая стерва.

— Что ж, это для меня было отнюдь не новостью. Но почему ты тогда увез меня в ресторан?

У него в глазах мелькнуло что-то вроде досады.

— Не смог сдержаться. Ты меня просто заинтриговала. Смеялась без перерыва над всем, что попадется на глаза, и больше всего, как мне казалось, надо мной. — В этом он был не прав. На глаза так часто он мне не попадался. — Глупо получилось с этим рестораном. Но я еще не знал, что ты так засядешь у меня в печенках. Казалось, немного порезвимся и разбежимся. Ну и ты, естественно, внакладе не останешься. Куртка на тебе была такая… — Он сделал неопределенный взмах рукой.

Я уточнила:

— Куртка на мне та же самая.

Он согласился:

— Вижу. Я и подумал, что ты будешь не прочь получить хорошую шубку. Ну и еще кое-что в подарок.

— У тебя уже был подобный опыт?

Он потер рукой переносицу.

— Ну да. У босса ведь столько возможностей. А любая наша продавщица была не прочь. Возможно, они и надеялись на большее, но и от малого никогда не отказывались. Ты первая.

Да, как я была права, когда считала, что в нем просто взыграл инстинкт охотника. Видимо, мои глаза помрачнели, потому что он взял меня за руку и постарался оправдаться:

— Но это было только вначале. Потом я понял, что дело гораздо серьезнее, чем я воображал. Скорее всего, согласись ты на мое предложение, дело кончилось бы тем же, что и сейчас. И даже с меньшими для меня страданиями.

Я лицемерно согласилась:

— Ну конечно.

— Не веришь?

— Не-а!

— Зря. Я после первой же ночи понял бы, что ничего подобного в моей жизни уже не будет.

В это я тоже не поверила. Но вслух нейтрально сказала:

— Возможно. Но сейчас уже не проверить, так оно было бы или нет…

— Все бы ты проверяла…

Мне стало слишком жарко, и я распахнула куртку. Его взгляд задержался на моей груди, обтянутой трикотажным джемпером, и у него потемнели глаза. Он тронул машину и слишком быстро поехал, явно куда-то торопясь. Я осмотрительно заметила:

— Хочешь заплатить штраф и выслушать нотацию инспектора ГИБДД?

Но он лишь криво усмехнулся и продолжал нестись все с той же скоростью. И куда он так спешит? Скоро стало ясно куда — он затормозил возле своего дома и помог выбраться из машины мне.

С кислой физиономией я поднялась на лифте на его двенадцатый этаж. Что он опять решил мне доказать? Но говорить нам не пришлось — едва за нами закрылась дверь, он шустро стянул с меня куртку, прижал к стене и стал целовать, мелко дрожа от возбуждения. Посмотрев на его напряженное, с заострившимися чертами лицо, я поняла, что лучше молча уступить. Через мгновение мы уже лежали в его постели, и он стонал от удовольствия. Закончил он быстро, даже не пытаясь ласкать меня. Замерев на пять минут, благодарно мне улыбнулся и принялся нежить меня уже по всем правилам сексуального искусства. Но я встревоженно спросила:

— Евгений, ты предохранялся? — В санатории он никогда не забывал об этой обязательной процедуре.

Продолжая целовать мою грудь, он спокойно ответил:

— Нет. А зачем? Ты что, не хочешь детей?

Действительно, теперь мне ничто не мешало завести ребенка. Мысль об этом меня несколько смутила. Он замер и посмотрел мне в лицо.

— Что тебе не нравится? Мы скоро будем женаты, так что все нормально. Расслабься! — И продолжил начатое.

В девять я попросила его отвезти меня домой. Он воспротивился:

— Да зачем? Было бы гораздо приятнее, если бы мы жили здесь. Какая разница, парой недель раньше, парой позже?

Представив неодобрение мамули, я отказалась.

— Нет уж, у меня родители старой закалки и подобных вещей не понимают.

С видом христианского мученика Евгений оделся и отвез меня домой. На прощание поцеловал и спросил, можно ли ему заехать завтра за мной в библиотеку. Я отказалась. Не хватало еще, чтобы меня приняли за навязчивую любовницу, ведь, по мнению моих коллег, женится он вовсе не на мне.

Дома меня встретила несколько ошалелая мамуля.

— Аня, тут тебе привезли целую гору вещей. Когда ты все это успела купить?

Я удивилась. Два небольших пакета вряд ли можно назвать горой. Но тут же кинулась в свою комнату, заподозрив Евгения в подлоге. Так оно и было — мой диван был весь завален свертками. Самый большой мама распаковала, и теперь на диване лежали роскошная шубка из чудесной серой норки и меховое пальто из колонка до середины бедер. Я охнула и бросилась звонить Евгению.

— Я не могу это принять! — Надеюсь, мой голос звучал достаточно возмущенно.

Он небрежно кинул мне в телефон, подражая крутому парню:

— Кончай базар! В субботу встретимся, и чтобы вид у тебя был приличный!

Запищали короткие гудки отбоя, и я тупо посмотрела на замолкшую трубку. Ну и ну! Представила, как нанимаю такси и втаскиваю обратно в магазин все эти упаковки, и сморщилась. Выглядеть я буду глупо, даже если оставить за бортом то, что в одиночку этого мне не утащить.

Мамуля с загоревшимися глазками уже потрошила другие кульки, восторженно охая. Она у меня гораздо больше женщина, чем я. Представляю, какой она была модницей в молодости, если и сейчас не может спокойно пройти мимо красивой шмотки. Я немного успокоилась, решив, что разберусь с нахальным женихом попозже, и тоже стала смотреть, что же мне принесли.

Там было море красивого дорогого белья, разных женских мелочей, с десяток платьев и костюмов, которые я в магазине и не видела, но все они вполне подходили мне по размеру. Часть я тут же отдала расчувствовавшейся мамуле, сказав, что она должна выглядеть не хуже дочери, то бишь меня. Мама сразу начала мерить все это великолепие, а я просто разложила вещи по полкам и развесила на плечики, отложив для Иринкиной свадьбы серебристое симпатичное платье, но не яркое, ведь свидетельнице не положено быть одетой лучше невесты.