Книга Выбор свободных - Энн Маккефри

— Какие же дети рождаются у каттени, если ты считаешь этого маленьким? — спросила Крис, решив, что лучше все выяснить заранее, чтобы он не разочаровался в ее ребенке.

Зейнал отмерил расстояние руками.

— Бедные женщины, которым приходится вынашивать такое, — покачала головой Сара.

— Голова больше. Наверное, и кости шире, — задумчиво предположил Джо.

— Главное, чтобы был здоров, остальное не важно, — глубокомысленно заметил Уитби.

Юный Энтони Марли вынудил команду покинуть неблагоприятную для его здоровья местность и вернуться к Уединенному Заливу. Сара пыталась возражать, уверяя, что они с малышом чувствуют себя прекрасно и исследования можно продолжить. Однако Джо и слышать ничего не хотел: он собирался поскорее показать жену и ребенка врачам.

Леон Дейн объявил, что Сара отлично перенесла роды, а Фозия Джонстон, дежурный педиатр, сказала, что здоровью маленького Энтони может позавидовать любая мать.

Братья Дойл, которые теперь по большей части работали столярами и плотниками, наставляя в своем искусстве остальных, подарили Саре и Джо колыбельку для новорожденного.

— Работаем все тридцать часов, что Господь отпустил суткам на Ботанике, только бы справиться с заказами, — поделился Ленни после должного знакомства с Энтони и поздравления родителей. — Знаете, эта планета все больше становится похожей на дом. Вот и дети появились.

Ленни выглядел грустным.

— Скучаешь по своим?

Сара сочувственно потрепала его по плечу.

Лицо Ленни озарилось улыбкой.

— Немного, но у кого есть время думать о прошлом, когда нам еще столько надо успеть!..

Глава 11

Зейн Чарльз Бьорнсен появился на Ботанике утром, ровно через двести двадцать два дня после момента зачатия. Ребенок был длинный — весь в отца. У малыша уже пробивались волосы, а ногти пришлось обрезать вскоре после рождения, чтобы он не расцарапал себе лицо.

Он не походил на Энтони Марли — красный, сморщенный комочек, какой может любить только мать.

— Зейн — прекрасное имя, — сказала Крис Зейналу. — Один из моих самых любимых западных писателей — Зейн Грей. И я восхищаюсь Чаком Митфордом.

— Но он не отец.

Зейнал только поднял бровь, не решаясь задать вопрос, на который Крис не хотела отвечать.

— Нет, но я не вижу причин, чтобы я… то есть мы… не оказали ему чести стать крестным отцом.

— Крестным отцом? — Губы Зейнала дрогнули. — Крест, Бог, о боже…

— Нет, не «о боже». Настоящий Бог, которого чтит отец Якоб.

— А он есть?

Зейналу не верилось во Всевышнего, хотя несколько оказавшихся на планете священнослужителей пытались выполнять свой долг. У протестантов не возникало особых проблем, но вот отец Якоб намучился — у него не хватало необходимых атрибутов для мессы.

Маруччи оказался ярым католиком. Он как мог успокаивал доброго отца — такая смена ролей то и дело случалась на Ботанике.

— Если Бог везде, то и здесь он тоже есть, падре, и он примет молитвы своего искреннего служителя. Первые католики обходились без алтаря и мощей, а причащались хлебом и вином. Хлеб и вино у нас есть. Вера тоже есть. Вы будете читать молитвы, а я буду вашим служкой.

* * *

Митфорд и обрадовался, и встревожился, узнав, что ребенка назвали в его честь.

— Все подумают, он мой, а это не так, — резко бросил сержант. — То есть я хотел, чтобы это было так, Крис, — поспешно поправился он. — То есть… это большая честь для меня… черт, ты же понимаешь, о чем я.

— Конечно, Чак.

— Так кто все-таки счастливчик?

— Помнишь тот самогон, что приготовили Леон и Майок, когда я сломала руку?

— Помню, — удивился Митфорд. Потом нахмурился. — Хочешь сказать, тебя изнасиловали, а ты смолчала?

Сержант свернул шею воображаемому преступнику.

Крис мягко похлопала его по одному из сжатых кулаков.

— Об изнасиловании ничего не знаю. Но вот за то, что напилась, как сапожник, отвечаю.

Чак нахмурился.

— Пит Изли отвез тебя домой, верно?..

— Может, и отвез, Чак, но я ничегошеньки не помню. Наверное, к лучшему. Как думаешь?

— Нет, не к лучшему.

— Ничем не могу помочь. Может, когда Зейн вырастет, мы узнаем точно. Зейналу плевать.

— Верно. Ты знаешь, он так рад ребенку!..

В тот момент Зейнал менял приемному сыну подгузники. Тростник, из которого их изготавливали, выращивали в Уединенном Заливе повсюду.

Клейкий, сок, подпортивший Лейле впечатление от последней экспедиции, собрали и, вылив в форму, получили превосходные непромокаемые пеленки. Их можно было стирать и использовать четыре-пять раз, но они постепенно растворялись, окончательно расползаясь зачастую в совершенно неподходящий момент.

Митфорд улыбнулся, наблюдая за странной картиной — эмасси в роли няньки.

Поселенцы ожидали прибавления в две тысячи сто три новорожденных, и все появились на свет, кроме пяти: два человеческих ребенка родились мертвыми, один маленький ругарианец прожил три дня и умер, но даже единственный из его соплеменников, понимавший нужды своего вида, не знал почему. Четвертый случайно задохнулся при родах, а пятый, дески, родился недоразвитым и не выжил.

* * *

Как и было обещано, открылись ясли, и теперь любая женщина имела право оставить там свое чадо на время работы, каким бы родом деятельности она ни занималась. Правда, иногда по разнарядке выпадало и дежурство в яслях.

Крис стала носить ребенка на индейский манер — вычитала из вестернов и исторических повестей об индейцах. Получалось неплохо до трех- или четырехмесячного возраста.

— Я говорил, что из тебя выйдет хорошая мать, — сказал Зейнал с оттенком самодовольной гордости, когда Крис показала ему, как управляется с Зейном.

К своему изумлению, Крис не находила заботу о сыне такой обременительной, как ожидала, — не слишком большая плата за восторг, который ребенок вызывал у Зейнала. Никто и никогда не был таким зависимым от Крис, таким доверчивым — и таким дорогим. Пару раз девушка задумывалась, стоит ли рассказать Питу Изли. Но он делал кирпичи вместе с какой-то шведкой, а это на Ботанике равнозначно помолвке.

Крис замечала, что Питер слишком пристально разглядывает ее сына, но игнорировала немой вопрос в его глазах. Она принималась нахваливать Зейнала, такого замечательного отца, до тех пор, пока даже Изли не начинал клевать носом от скуки.

Демографический взрыв спровоцировал множество исследований и экспериментов — колонии срочно потребовались тальк, различные мази, материалы из растительных волокон для детской одежды, прялки для шерсти лу-коров (животные обзавелись на зиму теплыми шубами). Шерсть собрали, прежде чем до нее добрались ночные падальщики, скрутили, потом вымыли и — или — сваляли в войлок.