Книга Горькая полынь моей памяти - Наталия Романова

– Карима, постой, – кто-то догнал девушку, она обернулась.

  Перед ней стояла Дарья – фельдшер местного медицинского пункта и… любовница папы. За руку их Карима не ловила, «свечку не держала», но всем было известно, на какие деньги Дарья купила Пежо и откуда в ушах красуются серьги с изумрудами. Карима уставилась на женщину.

  Дарья ниже мамы и полнее, из-под короткой, яркой, летней юбки видны полноватые, стройные ноги, крупную грудь обтягивает белая футболка, сквозь которую просвечивает кружевной лифчик. Бесстыжий вид, вызывающий.

  – Не слушай их, – Дарья посмотрела прямо на Кариму. – Заболевание, от которого погиб Тимур, неизлечимое, смертельное, но не наследственное. Понимаешь?

  – Да, – Карима отошла на пару шагов, как от мерзкой жабы в бородавках.

  – К сожалению, подобное несчастье может случиться с любым ‒ с молодым, старым, здоровым, больным. Дамиру просто не повезло, но это не значит, что другие его дети будут больны, или что твои детишки родятся с такой патологией. Понимаешь?

  – Да, – а что ещё могла ответить Карима? Попробуйте стоять лицом к лицу с любовницей отца и вести светскую беседу! – Я пойду. – Карима резко развернулась и рванула в сторону дома.

  Как же всё это… Не по-настоящему. Нечестно. Грязно. Папа с Дарьей. Равиль с Иванушкиной. Люди не врут, надежды у Каримы не было. О том, что Юнусов-младший встречается с соседкой Наткой, знали все. Раньше Карима об этом не задумывалась, а сейчас вдруг поняла.

  А ведь он в последнее время почти каждый день приходил к Файзулиным, проводил много времени с отцом, тот открывал филиал компании на побережье Чёрного моря. Оставался на ужин, играл с Динаром, подолгу сидел с эби, разговаривал. Он будто заменил им Дамира, если такое вообще возможно.

  И за Каримой он ухаживал. Пусть это почти ни в чём не выражалось, любому ясно – Равиль ждёт, когда она закончит школу. Может быть, ближе к её выпускному что-то изменится, пока всё будет платонически.

  Гребни с натуральными камнями посторонним девушкам не дарят, в школу не заезжают, чтобы перекинуться парой незначительных слов. И, главное, не смотрят так – душно, горячо, строго и… по-настоящему. Так, что у Каримы сердце останавливалось, дыхание сбивалось, становилось не по себе, едва ли странно, скорее колко.

  Карима отлично знала о физиологической стороне отношений между мужчиной и женщиной, не в монастыре жила. Естественно, её эта сторона пока никак не касалась, но глупей она от этого не становилась.

  Никаких «Иванушкина для тела, а Карима для дела» терпеть она не собиралась. Ни за что! Равиль или с ней, с Каримой, или с кем угодно, но без Каримы! Не устраивает, не очень-то она держится за такие «отношения». Не нужен ей мужчина, ищущий ласки у других женщин! Она не станет терпеть, никогда в жизни не станет, ни за что!

  Толика здравого смысла подсказывала Кариме, что идти без приглашения в дом Юнусовых, устраивать разборки Равилю – не лучшая идея. К тому же, что она может предъявить или предложить? Если он спит с Иванушкиной… Карима не станет делать то же самое только для того, чтобы удержать Равиля. Мужчина всё равно найдёт с кем пересечься в подобных обстоятельствах.

  Как найдёт, так пусть и катится куда подальше! Рядом со своим мужчиной она никаких Даш и Наташ терпеть не собиралась!

  – Здравствуйте! – калитку открыла мама Равиля, тётя Зухра.

  Карима хорошо её знала. Раньше мама могла отправить её к Юнусовым с приглашением в гости всем семейством или передать, чтобы мама Равиля зашла, яблок много поспело. Им не нужно, а тётя Зухра удивительно вкусное варенье варит. Сейчас с такими поручениями отправляют Алсу или Назара, Кариме в новом «статусе» не стоит прибегать между делом в дом молодого человека.

  – Карима? – тётя Зухра отошла в сторону, вопросительно глядя на девушку.

  – Равиль дома?! – не то спросила, не то утвердила Карима. Тойота, стоявшая в гараже, была видна через распахнутые ворота.

  Карима знала, что Равиль снимает квартиру в городе. Она никогда там не была, но про квартиру знала наверняка, даже адрес был известен. Но большую часть времени он проводил в селе, в доме родителей. Особенно в последнее время, приходя к Файзулиным каждый вечер.

  – Да, проходи, – тётя Зухра посторонилась, пропуская девушку в дом. – Я позову, – она показала рукой на диван в красиво обставленном зале с низким столиком по центру, с большой вазой и букетом ярко-алых георгинов.

  – Я сама, – двинулась Карима к лестнице. – На втором этаже, в торце?

  – Да, – удивлённо проговорила женщина.

  Удивило её не то, что Карима знает расположение комнат, она бывала здесь ещё малышкой. Иногда Дамир брал с собой, когда мама была занята с младшими, а неотложные мальчишеские нужды вели его к другу, тогда Карима сидела тихонечко в комнате Равиля, играя с бумажными куклами, рисуя им новые наряды. Удивление вызвала резвость, с которой девушка влетела в дом Юнусовых, и решимость, с которой она отправилась в комнату к мужчине.

  – Привет! – заявила Карима, глядя ровно перед собой, опасаясь смотреть на Равиля, раскинувшегося на кровати в домашних шортах и широкой майке. Хорошо, что заправленной…

  Куда делась решимость? Где спряталась решительность? Позор какой! Ворвалась! Даже не постучалась.

  А если бы он спал? Или… был… голый? Карима почувствовала, как вспыхнули щёки и кончики ушей. В смысле - голый, на постели… расправленной… О чём она думала?! Дура! Дура! Неловко-то как! И придумать ничего не получается… Что скажешь? Нет ли щепоточки соли? Помоги решить задачу по информатике? Один повод глупее другого!

  – Карима? – Равиль нахмурился, встал с кровати одним сильным движением, как хищник. – Что-то случилось? – конечно же, он подумал, что что-то произошло. Иначе почему уважающая себя девушка ворвётся в спальню к мужчине?

  В спальню. С кроватью. К мужчине. Где он может спать. Голый. На кровати.

  – Я… мне… я… – Карима натянулась, как струна, готовясь в любой момент убежать.

  – Стоять! – рыкнул Равиль и дёрнул на себя девушку, отдаляя от двери. – Что произошло?

  – Ничего, – залепетала Карима. – Просто… я просто…

  – Карима? – он нагнулся над лицом, буравя взглядом, от которого становилось тошно, стыдно, невыносимо жарко. – Карима?

  – Пф, пф, пф, – а что ещё могла сказать Карима? «Я ворвалась в твоё личное пространство, потому что меня интересует, с кем ты занимаешься сексом, несмотря на то, что я с тобой ничем таким до свадьбы заниматься не собираюсь»?

  – Остановись и подумай, маленькая, – твёрдо произнёс Равиль, и Карима остановилась. И, нет, не подумала, судя по тому, что сказала после:

  – Ты подвозил Иванушкину Наташу? – выпалила Карима, вспыхивая на глазах, с каждым произносимым звуком.

  – Куда?