Книга Контрабандистка с красным дипломом! - Мария Лунёва

Это конец!

Я судорожно сжимала браслет, пытаясь, подать, сигнал на мостик, но быстро поняла, что это бессмысленно. Поняла я, и тот факт, что если немедленно не заблокирую отсек, то воздух будет уходить в космическое пространство и дальше. А это означает не просто локальную разгерметизацию, а гибель всего корабля. Это означало смерть! Вся беда и ужас лично для меня заключался в том, что заблокировать его можно только изнутри. Потому что сигнал с мостика не поступал, они там даже не понимают, в какой опасности находятся.

Решиться было сложно. Остаться здесь на верную и медленную смерть было для меня чудовищно, но перед глазами мелькали лица тех, кто погибнет, не сделай я этого. И почему-то более всего я не могла смириться со смертью не Лэксара, он уйдет вместе со мной. Мы погибнем вместе. Нет, я не могла позволить умереть Молоху, в ушах звучало его горделивое: «Я отец четырех детей!».

Слезы скатывались по моему лицу крупными каплями.

Подойдя к щиту внутреннего управления, я сняла крышку. Позади меня усиливалось шипение, и я почувствовала легкую тягу. Говорят, что вселенная не терпит пустоты. Странное утверждение, потому что космос — это и есть самая большая пустота, которая высасывает все, поглощая. И сейчас он пытался забрать все то, что находилось внутри отсека. Воздуха ему было мало.

Панель управления была активна. По платам бегали огоньки сигнала. Подключив резервный блок, смогла активировать только голосовую связь с центральным пультом. Моя последняя надежда рухнула. Они не смогут заблокировать сектор за меня. Трещина расползалась, превращаясь в дыру. Взяв трос для скрепления ящиков, я обвязала себя и пристегнула к двери. Мне «повезло», что разгерметизация оказалась в секторе хранения товаров и сырья. Хоть была возможность обезопасить себя и не улететь раньше времени во вселенную, умирать там было для меня страшнее. Я не хотела, чтобы мой труп парил в открытом космосе вечность.

Убедившись, что крепко привязана, набрала на панели личный код доступа, она предательски вспыхнула зеленым. Как хотелось мне сейчас увидеть поврежденную панель, и кинутся на мостик и перевесить всю ответственность на них. Но, увы, на роль героя судьба выбрала меня. Руки тряслись, выдавая мою трусость и страх. Не думая больше ни о чем, не теряя остатки решимости, ввела вбитый в нас еще с первого курса код разгерметизации. Пальцы, как сотни раз во время практических занятий в академии, вводили цифры: «1», «1», «1», «3». Вот только на этот раз система не скажет мне, что тест я выполнила на «отлично». Нет, система заблокирует этот отсек, отрезая меня ото всех. Я останусь здесь за закрытыми дверями отрезанная от всех остальных умирать.

Глухо с шипением закрылись двери, такой же звук, донесся из шахт вентиляции. Введя еще три цифры, активировала щит, предотвращающий отключения гравитации, и последнее и самое страшное — вела запрет на разблокировку отсека. Я похоронила себя.

— Сектор десять, что происходит? — кажется, сигнал нашел до мостика.

Нажав пальцем кнопку связи, не скрывая слез, отрапортовала.

— Сектор десять, полная разгерметизация. Критические повреждения, быстрая утечка воздуха. Сектор заблокирован, внешнее вмешательство не возможно, — голос был хриплым от слез, то и дело срывался.

— Астра?! Опиши степень повреждения, — Молох, это был он. Видимо заменял Кирроси, который наверняка сейчас страхует ядро. Взглянув на трещину, которая из-за включенного щита теперь увеличивалась в разы медленнее, сделала неутешительный вывод.

— Повреждения критические, при первой же попытке открыть дверь отсека, стены попросту не станет. Я вижу космос, Молох. Мне конец.

— Не конец, никто тебя там не бросит. Ты все сделала правильно и вовремя. Сейчас привяжи себя максимально крепко. Там должны быть тросы, возьми несколько. Сбоку панель, за ней в стене кислородный баллон, знаешь, как им пользоваться? — в голосе Молоха не было паники. Он говорил жестко.

— Знаю, — ответила я.

— Значит, держишь при себе кислород и ждешь помощи. Все что надо ты уже сделала.

— Ты же знаешь, что меня отсюда не вытащить, Молох, — обречено выдохнула я.

— Это приказ, Астра. Выполняй.

Он отключился, и я услышала там за дверью истошный сигнал тревоги, ну что же лучше поздно, чем никогда. Обвязав себя за талию еще одним тросом, достала баллон с кислородом надела маску на лицо и стала ждать. Чего ждать, правда не знала. В голове прокручивала возможные варианты своего спасения и ничего. Вытащить меня отсюда можно только на какой-нибудь станции, там, где разгерметизация не страшна. А до станции не дотяну, я даже эти сутки не переживу.

Время тянулось медленно. Хотя откуда мне знать, часов тут не наблюдалась, может, прошло пять минут, а может и полчаса. Становилось все холоднее, пока работает система отопления, не замерзну, но вот, сколько она продержится в автономном режиме.

Накатила какая-то апатия. Но жить хотелось безумно. Хотелось еще раз обнять Лэксара, прижаться к нему и простить ему все. Не стала обнимать его из-за какого-то планшета. Из-за такой мелочи. Книги — их можно купить, я помню все, что там были, а о тех, что не помню, значит, и беспокоиться не стоит. А фото! Да можно новые сделать. Слетать на Марс и вместе облететь его, оставив память на всю жизнь.

А еще родители! Они, наверное, беспокоятся страшно. Столько времени от меня ни слуху, ни духу. Сгину сейчас здесь, и они так и не узнают, что случилось с их дочерью. И так жалко себя стало.

Наверное, погруженная в свои мысли и страдая от нехватки кислорода, уснула. Даже не удивилась, увидя все тот же чужой такой ненавистный корабль. Но я больше не боялась, игнорируя бродящих вокруг клоцков, я нагло двинулась туда, где должен быть мостик. О, нашла я его быстро. Вот и место капитана на возвышении, где сидел этот инопланетный урод с челюстью на пол черепа. Ниже него были пилоты и еще кто-то там. Все бегали, изображали бурную деятельность. Атмосфера царила так себе. Пройдя выше, встала за спиной этого монстрического капитана. Он злился, ох, как же его что-то бесило. Интересно что? Увидела на табло какой-то огонек и поняла, это он нас атакует и похоже, что ничего у него не выходит. Я считывала поток его мыслей. Его обстреливали, четко прицельно профессионально, а еще не давали ментально управлять червяками, которые посмели ему сопротивляться. Я прыснула со смеху, и этот хрон встрепенулся, видимо уловив мое веселье.

«— Что такое. Негодники не падают ниц перед тобой, — мысленно пожалела я его, — как посмели только»

— «Ты, девка…».

— «Но-но — прервала я его, — это невежливо»

— «Да как ты смеешь. Ничего, скоро ты станешь моей»

— «А вот это вряд ли, — усмехнулась я, — ты не в моем вкусе, урод, предпочитаю более высоких мускулистых и темноволосых хронов.»

— «Ты. Да как ты смеешь» — вопил этот, похоже, уже не только мысленно, но и вслух. Наводя ужас на окружающих.

— «Тебя переклинило что ли, — хмыкнула я, — смею, конечно. Мой мужчина сильнее и, чего скрывать, лицом симпатичнее будет. Стонать под таким одно удовольствие».