Книга Охотничий Дом - Люси Фоли

– Ой, – странным голосом сказала у меня за спиной Эмма.

Я обернулась, она стояла с двумя бокалами.

– Нет, не надо!

Слишком поздно. Шкатулка открылась, ее содержимое просыпалось на пол. Так много всего, поразительно, и не подумаешь, что столько умещается в небольшой коробочке.

Раздался звон бьющегося стекла. Я смущенно глянула на Эмму, бокалов в руках у нее уже не было. На полу блестели осколки, у ног лужица.

– Вот дерьмо, – вздохнула я. – Какая же я идиотка. Прости.

Но Эмма не слышала. Похоже, она даже не заметила, что выронила бокалы. Наклонившись, она поспешно подбирала вещицы, вывалившиеся из шкатулки, пыталась загородить их собой.

– Осторожно, ты же пора…

Я замолчала на полуслове.

Она явно надеялась скрыть от меня. Но я уже увидела. Знакомые мелочи. Сережка, которую я потеряла на Летнем балу лет десять назад, – наш памятный с Джулиеном вечер, от которого мы вели свою историю. Помню, как он потянулся к моему уху, легонько коснулся мочки: «Так теперь модно? Одна серьга? Только от тебя такого можно ждать».

Сейчас кажется, что все это было с кем-то другим.

Подвеска от «Тиффани», подарок Кейти мне на двадцать один год. Я так расстроилась, когда кулончик потерялся. Кейти знала, что я положила глаз на него, и выложила за украшение гигантскую для нее по тем временам сумму.

Перьевая ручка «Паркер». Не помню ее. А нет, погодите. У меня была такая в первые недели в Оксфорде. К вещам я всегда относилась небрежно, но помнила, что утром ручка у меня еще была, а после обеда уже исчезла. Я решила, что выронила ее где-то, даже попыталась повторить свой путь в тот день, надеялась найти. Но кто-то, должно быть, ее подобрал. Что ж, кое-кто действительно ее подобрал.

Даже моя зажигалка, с гербом, исчезнувшая накануне вечером.

– Эмма, откуда у тебя все эти вещи? Это же мое. Почему они здесь?

Большинство пропавших вещиц были возвращены – с многозначительными записками. Но не все – некоторые явно имели бо´льшую ценность.

– Я не знаю, – сказала Эмма, не глядя на меня. – Я не знаю, откуда они. Я понятия не имела, что в этой шкатулке.

Шкатулка принадлежит Марку? Оставим без внимания эту чушь. Я смотрела, как Эмма прижимает к груди кулак – с ручкой, сережкой, кулоном. Этот ее взгляд секунды назад – неприкрытый ужас, когда она увидела, что я пытаюсь открыть шкатулку. Ее отчаянный вскрик. Выпавшие из рук бокалы. И ее слова прошлым вечером…

– Мэнди, это так глупо. Я могу объяснить.

– Нет, Эмма. Вряд ли.

Что же меня так насторожило в ее словах вчера? Она рассказывала про ту вечеринку, когда я застряла в туалете. Сказала, что это случилось в Лондоне, она вроде бы уже была с нами или же ей кто-то рассказал. Но никто не мог ей рассказать. Никого там не было. И произошло это не в Лондоне, а в Оксфорде. И давным-давно. В самую первую университетскую неделю. Теперь я вспомнила все отчетливо. Я тогда так хотела произвести впечатление на всех, но не таким способом. Застрять в туалете – я никому не рассказывала о своем позоре. И если Эмма знает, значит, она была тогда в Оксфорде. И на той вечеринке. Другого объяснения нет.

Я достала из кармана телефон.

– Что ты делаешь?

– Ищу доказательства.

Лицо ее вдруг сделалось жестким, я даже испугалась, что она сейчас бросится на меня и выбьет из рук телефон. Но она совладала с собой.

– Какие доказательства?

Она пыталась говорить спокойно, однако голос прозвучал странно – тоненько, почти пискляво.

Я не ответила. В голове мелькнуло: спасибо Джулиену, что настоял, чтобы в Охотничьем Доме подключили вай-фай. Фейсбук открывался бесконечно, и все это время я наблюдала за Эммой – оцепеневшей, настороженной. Наконец страница загрузилась, я ткнула пальцем в «ваши фото». Принялась листать фотографии. Господи, сколько же их, и как много просто чудовищных. Потом, когда разберусь со всем этим, почищу фотоальбом. По мере того как я листала, лицо мое на снимках становилось все моложе – щеки пухлее, черты более округлые. До чего же я изменилась, даже представить не могла. Как сильно изменились все мы. Вот Джулиен, чудный мальчик, в которого я влюбилась, – мальчик, который стал мужчиной и разрушил мою жизнь. Ладно, не сейчас. Я искала кое-что другое. Может, проскочила? Да нет, это было раньше, гораздо раньше. А, вот он, нужный мне год. Первый год, неделя первокурсников. Неделя незнакомцев, когда пытаешься понять, с кем из этих людей ты будешь дружить. Все лица новые, с первого раза все и не запомнить. А некоторые так и не запоминаешь. Я уже не сомневалась, что найду и нужное лицо. Ну конечно. На фото с той самой вечеринки, теперь-то я знаю точно, когда именно застряла в туалете. Калейдоскоп юных лиц. Качество ужасное, но я разберусь. Потому что среди этих людей есть человек, смотрящий прямо на меня, и я бы его никогда не заметила, если бы Эмма не подсказала. Волосы мышиного цвета, круглые щеки, черты лица менее решительные, глаза скрыты за очками Гарри Поттера. Юная, ужасно одетая. Я поднимаю глаза и сравниваю девочку на фото с женщиной напротив меня. И, несмотря на все перемены, это она, это безусловно она.

– Это был не Марк. Это была ты, Эмма. Ты преследовала меня, ты брала мои вещи. – Теперь-то мне было все очевидно. – Зажигалка. Отдай мою чертову зажигалку, Эмма.

Она молча протянула ее. Взгляд был неотрывно устремлен на меня – внимательный, пристальный, словно она пыталась проникнуть в мои мысли, понять, что я собираюсь делать.

Как бы мне хотелось быть сейчас невозмутимой, спокойной. Прикурить от этой самой зажигалки, попросить Эмму сесть и все объяснить. Как она, глупенькая подружка Марка, которую я знаю-то всего три года, оказалась моим сталкером. Но у меня больше не было сил. Два таких открытия за одну ночь. Это слишком. Привычный мир окончательно ушел из-под ног.

Эмма

Итак. Миранду я знаю давно. Не так давно, конечно, как Кейти, ее вероломная «лучшая» подруга. Но и дольше, чем Джулиен, Марк и остальные. Чтобы объяснить, я должна вернуться больше чем на десять лет назад.

Собеседования в Оксфорде. Осень. Я знала, что с академическим собеседованием у меня все будет в порядке. Тут не о чем было беспокоиться. Но родители тревожились по поводу личного собеседования. А вдруг туда каким-то образом попало мое личное дело с описанием проблем в предыдущей школе. На этот случай у меня был готовый ответ. Это было ужасное недоразумение, вы же знаете, какими бывают девочки-подростки, и так далее. Никаких упоминаний о психиатре (по всей вероятности, они не имели права об этом спрашивать) или его диагнозе. Могут ли они, в принципе, не обратить внимания на мои оценки и увидеть настоящую меня? И станет ли это препятствием? Но ведь невозможно получить аттестат с одними высшими баллами, не обладая, скажем так, некоторой одержимостью. Успехи в учебе были положительной стороной этого. Но история с той глупой девчонкой – отрицательной.