Книга Кризис самоопределения - Бен Элтон

“Я более чем опечален и глубоко оскорблен, – гласило заявление, сделанное Родни Уотсоном для прессы, – что совершенно невинная гигиеническая процедура, проводимая в гримуборной, оказалась истолкована вот так. Я – актер, и, служа своему чрезвычайно непростому и утомительному ремеслу, обильно потею, особенно играя исторические костюмированные роли, как мне это нередко доводится. Я живу в страхе пасть жертвой древнего проклятья гульфика, известного любому актеру как «смрадный хер», потому моюсь губкой и протираюсь полотенцем и в антрактах, и сразу после финального занавеса. То, что мои костюмерши сочли эту целиком и полностью невинную практику двусмысленной и непристойной, для меня полная неожиданность и причина глубокого расстройства и сожаления. Однако совесть моя чиста”.

Смелая попытка, однако то, что многочисленные молодые женщины, не договариваясь друг с другом, подтвердили, что яркая общая особенность “невинной гигиенической процедуры” Родни – громогласные реплики “Поздоровайся с Капитаном Крупняком” и “Вот это, я понимаю, стоячая овация, а, котик?”, – несколько подмочило оправдания знаменитого актера.

Но Родни продолжал настаивать на своей невиновности.

– Не уступай ни дюйма, миленький, – говорил он, глядя в зеркало для бритья. – Отпирайся, отпирайся, отпирайся.

Когда же бывшие костюмерши заявили, что он хлопал их по попам, когда они застегивали на нем исторические воротники, он сказал, что просто репетировал свои театральные жесты и, к сожалению, их попы оказывались под рукой. Любые другие объяснения возмутительны – он на самом деле совершенно не таков.

Когда пять женщин отдельно друг от друга упомянули о его привычке дуть им в декольте, когда они наклонялись приколоть ему парик, он заявил, что всю жизнь живет с полупограничной возможной астмой в мягкой форме, а потому склонен к одышке.

Его абсолютный и однозначный отказ от любых проступков под напором связных и едва ли не тождественных обвинений от многочисленных свидетельниц начал сеять сомнения в умах.

Послышались голоса в его защиту.

Не слишком ли далеко зашли #НеОК?

Когда уже закончится эта охота на ведьм?

Но тут выступили молодые актрисы и добавили свои истории к тем, что рассказали костюмерши Родни. Иронический пример искусства, повторяющего историю, – буквально: женщины, прежде игравшие служанку Дебору Уиллет при Пипсе в исполнении Родни, принялись рассказывать о домогательствах. Прежняя постановка подразумевала полноценный актерский состав – до того, как сокращение бюджета вынудило Родни играть спектакль одного актера, – и теперь выяснилось, что Родни обращался с актрисами, игравшими Деб Уиллет, практически так же, как сам Пипс обходился с исторической Деб Уиллет. Все они рассказывали одно и то же: их призывали в гримерку к Родни за “рекомендациями”, и там они заставали его за “мытьем” Капитана Крупняка, а попутно Родни наставлял их в сценическом мастерстве. Еще одно часто повторяемое обвинение состояло в том, что во время спектакля, когда Родни в роли Пипса лезет к Уиллет под платье, Родни пытался злоупотреблять так же, как в свое время и Пипс, – если верить его записям.

Но Родни все равно не сдавался. Он продолжал настаивать (и, судя по всему, верить), что он невиновен ни в каких серьезных проступках – и вообще на самом деле жертва. Жертва угрюмого, политкорректного мира, где недопустимо никакое баловство.

– Господи-блядь-боже-мой, – произнес он, измученно звоня своей агентессе, – можно подумать, я кого-то изнасиловал.

– Только, пожалуйста, эту отговорку публично не применяй, Родни.

– Само собой, нет. Я ж не идиот, миленькая.

Секундная пауза – и агентесса задала ему вопрос:

– А ты никого не изнасиловал, Роддерз?

– Нет!

– Но близко было?

– Нет!

Родни это сказал, но впервые с тех пор, как Рут Коллинз обнародовала свое первое обвинение, призадумался. Все так сильно поменялось. Правила теперь совсем другие. Господи, сексуальным домогательством теперь называют вообще что угодно. За долгие годы он уж точно зажимал по театральным углам скольких-то егозливых лялек, болбоча милую чушь и не давая им удрать. Возможно – вероятно – он даже немножко прихватывал их за запястья. Пришпиливал своим весом. А ладонь им поверх рта клал? Ему так не казалось.

– Нет! – повторил он. – Никого я, блин, не насиловал. Послушай, короче, что мне дальше делать? Каков наш план?

– Что, Роддерз? Наш план?

– Да. Что мы собираемся делать? Наверное, нужно выдать это, блядь, кошмарное заявление, что мне надо осмыслить себя, обдумать учтенное, и вся прочая хрень. Думаю, такое лучше пусть исходит от тебя.

– Родни. Ты мое заявление читал? Я в Твиттере выложила.

– Я сейчас в Твиттер не смотрю по очевидным причинам.

– Ой. Тогда надо тебе сообщить, дорогой: я тебя выкинула. Твои действия не отражают ценностей этого агентства. Это не то, каковы мы на самом деле. Прости, котик, но ты у нас токсичный, а раз токсичный, значит – сам по себе.

“Ты конченая, конченая пизда!” – чуть не завопил Родни.

– Попробуй взглянуть на это с моей колокольни. Токсичность – она жуть как заразна.

– Ах так! Ладно, пизда ты этакая. Сдамся Банти с Прю, они все равно то и дело пытаются меня прибрать к рукам. И не жди отчислений от моего гонорара за “Королевский чулан”, я их не выплачу.

– Ох, Роддерз, дорогой, – проговорила его бывшая агентесса, и голос у нее был по-настоящему печальный, – ты действительно не врубаешься, да?

47. Невиновный тролль

Мэтлок все равно собирался отпустить Вотана Оркобоя. По совести, ему не казалось, что можно удерживать Оркобоя и дальше, – уж до того Мэтлок был уверен, что Вотан никого не убивал. Да, это правда, что истребителя орков связывали с убийством Крессиды Бейнз нашумевшие злобные твиты, и, конечно, его бумажник – единственная улика, имевшаяся у Мэтлока, но Мэтлок попросту не верил, что это Вотан его там выронил.

В конце концов выяснилось, что алиби у Вотана все-таки имелось. Даже несколько. Слава Добру, Волчьему Акониту и Сэру Копию Гордому Клинку Риверморскому, первым трем из списка многих сотен залогинившихся в ту же игру, в которую играл Вотан в момент убийства Крессиды Бейнз.

Констебль Клегг представила эту новость Мэтлоку.

– Вотан был в сети в то время, какое он сам обозначил, со своего домашнего компьютера. Следовательно, только если Вотан не поволок двадцатичетырехдюймовый “делловский” монитор в парк, по которому шла Крессида Бейнз, не нашел способ подключиться к какому-нибудь местному открытому вай-фаю, а затем не ухитрился играть в “Подземную темень” онлайн, попутно лупя Крессиду по голове молотком, – он не при делах.

– Откуда ты это знаешь? – спросил Мэтлок. – Я думал, он логинится тайно, с какого-нибудь фантомного темного сетевого сервера.