Книга Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Часть 2 - Вера Камша

– Я видел баронессу на одном из малых обедов, – внес свою лепту посол. – Девушка – само очарование, хотя я представлял алатских красавиц несколько иначе. Признаться, ее исчезновение меня удивляет. Малышка смотрела на его величество такими глазами, что я чувствовал себя обделенным.

– Если она отправилась в Сакаци, о ней позаботятся, – утешил сотрапезника Марсель. – Позаботились же о господине Тристраме и о других… господах. Ваше высокопревосходительство, при дворе весьма опечалены вашим недугом!

– Я тронут, – заверил маркиз, хрустя не дождавшимся Марселя рогаликом. – Увы, мне заметно хуже. Боюсь, я не скоро смогу тронуться в путь, но я упрям и намерен передать письмо его величества Альдо его величеству Фоме и ее высочеству Елене лично. А ты не решаешься меня огорчать, зная, сколь губительны для стариков дурные эмоции.

– Не решаюсь. Вам требуется молебен об исцелении?

– Не сейчас, – вздохнул дипломат. – Я и так отнял у его высокопреосвященства много времени. Есть души, куда сильнее нуждающиеся в утешении.

– Вы имеете в виду меня? – удивился Марсель. – Но я привык утешаться иным образом. Сегодняшний вечер я намерен провести у Капуль-Гизайлей. Говорят, баронесса сменила кресла в гостиной.

– Кто говорит? – уточнил посол.

– Виконт Мевен, мой однокорытник и еще один гимнет-капитан… Закатные твари, ну и нелепое же слово!

– В жизни, мой мальчик, много нелепого, – философски заметил ургот и поделился с Готти хлебной корочкой. – Что ты думаешь о Мевене и что он думает о тебе?

Марсель задумался, вспоминая минувшие дни. В Лаик Мевен казался глупее, в Нохе – откровеннее.

– Мы провели вместе целый вечер. Иоганн-Йозеф стал больше пить, – наконец объявил виконт, – и меньше говорить.

– Исходя из первого, он тебе доверяет, – улыбнулся посол, – исходя из второго – нет.

– Он меня радует, – уточнил Валме. – Старый, добрый Мевен, он не в силах откровенничать со щеголем, который ушел на войну, разболтал доверенную ему тайну и сбежал под юбку к урготской купчихе, заработав отцовское проклятие. Для военного, только что сменившего короля, это… эээ… поносно!

– Доверять тебе не следует ни в коем случае, – назидательно сказал бывший посол. – Если его величество этого не понимает, пусть пеняет на себя.

– Вот именно, – согласился посол нынешний, роняя под стол добрую половину куропатки. Внизу раздался хруст, Габайру улыбнулся:

– Это прекрасная политика, молодой человек. Никогда и никому не бросать костей и почаще ронять. Их живо подберут, а ты останешься вне подозрений.

– Как и положено болтуну и дамскому угоднику. – Лицо Марселя стало мечтательным. – Эх, слышал бы батюшка, что про меня говорят, он бы прослезился и послал Мевену и Рокслею корзину лучшей рассады. Это так благородно: служить Ракану и сочувствовать отцу-навознику.

– Если бы про тебя не говорили, – лицо Габайру было задумчивым, – нам бы пришлось немедленно распустить парочку слухов, но они, слава Создателю, появились сами. Твое дело – использовать их наилучшим образом.

– Мой дорогой маркиз, – понизил голос Марсель, – в последнее время я стал лучше понимать людей. Вас, батюшку…

– Это не может не радовать, – дипломат рассеянно уронил под стол подрумяненное крылышко, – или ты имеешь в виду нечто определенное?

– Пожалуй, – сощурился Марсель. – Батюшка, если вы помните, любит повторять: «Что не нравится Валмонам, будет убрано». Раньше меня это коробило. Зачем убирать, если можно обойти? Но недавно я увидел его величество. И понял, что оно мне не нравится. По-настоящему не нравится, а не как сдохшая корова на тракте или некстати забеременевшая любовница. Я не могу радоваться жизни, зная, что через несколько кварталов от меня обретается господин, имевший наглость приставать с пошлостями к моей знакомой принцессе и лезть в тайны моего отсутствующего друга. И то, что этот господин под давлением обстоятельств сменил штаны, ему не поможет…

3

Добрые намерения еще никого не оправдали, и неважно, что мысль о дороге через старые аббатства пришла в голову Ноксу, а Спрут перекрыл все возможные проходы. Цивильный комендант Раканы должен был найти выход – увеличить охрану, в конце концов – не покидать Ружского дворца до утра. Пожалуй, это было бы самым разумным: к утру бы вернулся Карваль, и Придду пришлось бы убраться в нору, так и не укусив…

– Монсеньор, – лицо гимнет-капитана было непроницаемым, – государь ждет вас!

– Благодарю, Лаптон!

Три десятка шагов через кишащую придворными Большую приемную до дверей в кабинет. Три десятка шагов и ощущение бессилия. Такое уже было. После дуэли, после Доры, после смерти Удо и теперь снова… Четвертый раз, как в сказке! Простит ли Альдо еще одну ошибку?

– Входи и закрой дверь. – Высокий человек в лиловом камзоле стоял возле заваленного книгами и документами стола, и Ричард едва не схватился за шпагу, но лиловый обернулся. Это был сюзерен.

– Мой государь, – начал юноша, – позвольте доложить…

– Не позволю. – Альдо оперся обеими руками о темное дерево. – Итак, Карваль опять вытащил тебя из ямы?

– Опять? – растерянно переспросил юноша. Он успел не раз и не два прожить предстоящий разговор, но все пошло не так с первых же слов. Сюзерен не нуждался в докладе. О случившемся на Желтой рассказал Мевен, а остальное – Карваль. Коротышка-южанин дорвался до государя, пока Дик смывал с себя память о «спрутах», и повернул разговор так, как нужно ему. Что ж, герцог Окделл не станет опровергать ординара. Если Альдо не желает слушать, пусть не слушает…

– Ты мне вот что объясни, – прервал молчание его величество, – за какими кошками вас понесло на Желтую? Чем вам Триумфальная не угодила?

– Это было мое решение, – отчеканил Ричард. – Я готов за него ответить.

– А толку-то, – отмахнулся Альдо. – Да и виноват по большому счету я. Нужно было вместо тебя Карваля отправить, он бы не попался.

– «Спруты» расползлись по всему городу, – не выдержал юноша, – они были и на Вдовьей, и на Чулочной, и у Триумфальной…

– На Триумфальной их не было. В какое положение ты меня поставил? Левий, кошки с ним, он враг, в чем и расписался, но послы?! Посуди сам – никто ничего не знает, тебя ищут по всему городу, а ты объявляешься в Новом городе в объятиях Придда. Не будь ты Окделлом, я бы решил, что вы в сговоре, а дуэль устроили для маскировки. Это суметь надо – бояться засады и забраться туда, где на тебя нападут.

– Лучше б в карету к Ворону сел я. – Дик сам не понял, как у него это вырвалось, но умереть и не слышать упреков сюзерена было бы лучше.

– Если бы ты позволил себя убить, я бы тебя точно казнил, – усмехнулся Альдо. – Что ж, теперь, по крайней мере, мы знаем, что Спрут – предатель, хотя без его помощи мы вряд ли бы доказали сговор Алвы с Левием.

– Государь, – не принял шутки Дик, – я понимаю, что виноват, и готов понести любое наказание. Кому передать перевязь?