Книга Печать льда - Сергей Малицкий

Магистр вздохнул и поставил кубок. Рин отпил глоток и тоже избавился от кубка, зато Орлик поднялся и неслышно наполнил свой вновь.

– У тебя ведь много вопросов скопилось, парень. Давно следовало поговорить с тобой, но последние пять лет было не до разговоров, а потом все завертелось так быстро, что мудрено стало поспевать за тобой, хотя пока нам это удавалось.

– Кому – нам? – хрипло спросил Олфейн.

– Десяти хранителям, – вздохнул Гардик. – Но не десяти магистрам. Да, когда-то десять хранителей были магистрами, но постепенно одно не стаю совпадать с другим. Магистрат передавался по наследству старшему сыну, а для того чтобы стать хранителем, требовалось что-то иное. В последние годы хранителей из числа магистров было всего двое. Я и…

– И мой отец? – быстро спросил Рин.

– Нет, парень, – покачал головой Гардик. – Твой дед. Твой отец решился на клеймение и не смог стать хранителем. Решился или его подтолкнули к тому. Вторым магистром-хранителем был твой дед. Хранители не могут носить клеймение, потому что знак Погани и то, что ей противостоит, несовместимы.

– Но… – начал Орлик.

– Брось, вельт, – усмехнулся старик. – Я знаю, что твой знак на запястье фальшивый. Десятый хранитель погиб, и ты станешь десятым. Да ты уже стал им.

– Кто он был? – спросил Рин.

– Хаклик, – коротко ответил Гардик.

Орлик все так же сидел на пороге харчевни, только перестал ворошить бороду и бессильно опустил руки на колени.

– Не потерпишь до утра? – спросил Рин.

– Ты о еде? – не понял вельт. – Я о еде теперь и думать не могу. Понимаешь, если вельты и в самом деле ушли, то есть ушли так, как умеют только вельты – быстро, неслышно и поголовно, словно ладьи спихнули с песчаного скамского берега и ушли в тихое море, беззвучно окуная весла в волны, это значит только одно – оставаться было нельзя. Вельты защищают только свой дом, а дома им Айса не дала. Она дала им куски каменного холма, позволила построить или купить дома, но брала плату за уже купленное. Да еще каждый год требовала оплачивать гостевые ярлыки, словно напоминала, что вы здесь не у себя дома. И вот вельты ушли. Не потому, что загостились, а потому что надвигается нечто, что может застигнуть их в чужом доме, где они даже не гости. Потому что настоящие гости не платят хозяевам за гостеприимство.

– Что все это значит? – не понял Рин.

– Война идет на Айсу, – прошептал Орлик, поднялся и ударил сапогом в крепкую дверь. – Позавчера я сказал хромому, что окрестности Айсы наводнены воинами-скамами при оружии и в доспехах. Я своими глазами видел в Поганке Боску, нынешнего скамского главаря. И то, что вельтов нет, означает только одно: все так на самом деле. Война! И если ты думаешь, парень, что Айса неприступна, то я тебя разочарую. Неприступных крепостей не бывает!..

– Хаклик был десятым, – повторил Гардик. – Он был немногим младше меня, но самым опытным воином из всех нас. Он всегда был рядом с тобой, Рин, начиная с твоего рождения. Но особенно после того, как твой дед передал тебе ключ от Айсы. Он не мог передать его Роду, потому что клеймо красовалось у того на запястье, но, к счастью, у старого Олфейна уже появился внук.

– Но у меня нет никакого ключа! – воскликнул Рин, вскочив с места.

– Я надеялся, что Фейр Гальд тоже так будет думать, когда разберет твой дом по камешку, – развел руками Гардик. – Но он, кажется, начал кое-что понимать, хотя все еще ищет или чудесный амулет, или вправду какой-нибудь причудливый ключик. Теперь он пытается стать магистром. Старшим магистром. Он всегда мечтал разобрать по камешку Водяную башню. Все-таки не дает ему покоя загадка Айсы, но даже его ставленники в магистрате не решаются на уничтожение сердца города. Теперь он собирается убить тебя, парень. Верно, обыскал весь город и уверился, что секрет в тебе самом. Но Фейр – глупец! Не знаю, кто станет носителем ключа от Водяной башни в случае смерти предыдущего, если его не удастся сберечь, но не думаю, что его убийца. Даже если и у него фальшивое клеймо на запястье. Хотя я не стал бы проверять…

– У Фейра тоже нет клейма? – удивился Рин и тут же побледнел. – Значит, он хочет убить меня не ради магистрата. Или новые магистры уже не проверяются на поганом огне?

– Для меня важно, что не проверяются старые, – заметил Гардик.

– Но я слышал, что он сильнее меня с мечом… – заставил себя произнести Рин.

– И я слышал, – вздохнул магистр.

– Выходит, мне следует готовиться к смерти, – заключил Рин. – Но почему вы думаете, что я…

– Разве ты не играл летом в снежки? – улыбнулся Гардик. – Хаклик смеялся, рассказывая, как кроха Олфейн щелкал пальцами и вызывал в своей комнате снегопад, а потом лепил снежки и старался закинуть их старику Хаклику за шиворот. Это печать льда, парень! Это подлинный ключ от Водяной башни и всей Айсы. Никто не знает, как им распорядиться, и никто не знает, что он открывает в самой башне, если каждый камень ее ощупан и простукан множеством поколений Олфейнов и подлинных хранителей. И открывает ли вообще хоть что-то. Но он есть и он передается от одного Олфейна к другому. Дед передал ключ тебе, ты будешь носить его в себе, пока не подрастет твой сын или пока не придет хозяин Айсы или его потомок, который…

– Который? – как эхо повторил Орлик.

– Демон его разберет. – Гардик чмокнул сухой губой. – На то он и хозяин, чтобы самому решать, что делать. Может быть, он выдернет из Водяной башни какой-нибудь камешек, который и сотворяет в недрах холма магический лед, и унесет его с собой. И тогда Погань захлестнет город поганым пламенем. А может быть. Погань и есть этот самый хозяин, только потерявший разум. Я не знаю. Но то, что знаю, я делаю, и буду делать, пока жив. Орлик, тебе придется заменить Хаклика.

– По всему выходит, что я уже его заменил, – сморщил нос великан. – Но мне почему-то кажется, что долгая жизнь под крылом дома Олфейна вельту Орлику не грозит. Я вельт, Гардик, а вельты чувствуют бурю задолго до того, как она напомнит о себе ветром и окрасит небо в свои цвета. Буря идет на Айсу!

– Что это меняет? – нахмурился магистр. – Я много прожил. Неужели ты думаешь, что все это время над Айсой стоял штиль? И в войне, и в мире задача у хранителей одна: сберегать носителя ключа. В конце концов, в нем жизнь десятков тысяч горожан!

– Выходит, дело не в магистрате? – спросил Рин.

– И в нем тоже, – вздохнул Гардик. – Если бы Водяная башня и магистрат были неприступными твердынями, можно было бы обозревать окрестности сверху и сохранять город помимо его желания. Но мы не можем быть свободны от Айсы, а магистрат способен на ужасные решения – хотя бы на разборку Водяной башни! Правда, порой эти решения вынужденные, как, к примеру, сделка с Поганью.

– Так, значит, старые сказки – правда? – воскликнул Рин.

– Правда страшнее сказок. – Гардик снова взялся за кубок. – Как бы то ни было, но Погань имеет лицо и стать. И страсти, которые переполняют ее. Сотни лет жители Айсы сталкивались только со страстями, но в любой момент Погань может показать и лицо.