Книга Ночь в Шотландии - Карен Хокинс

— Даже не притворяйтесь, что вы смотрели на что-то другое, а не на мои шрамы. Люди все время смотрят. Я привык, — пожал плечами Ангус. — Это не имеет значения. Я знаю, что выгляжу ужасно.

— Ведете себя ужасно. Вот с этим я бы согласилась.

Ангус, явно удивленный, расхохотался, и этот глубокий грудной звук необыкновенно согрел Мэри.

Она поняла, что хихикает ему в ответ, заразившись его внезапным смехом.

— Прозвучало грубовато, да? — спросила она.

— Зато честно.

— Теперь вам понятно? — дерзко сказала Мэри. — Вы можете доверить мне говорить вам правду.

— Прямо сейчас меня не волнует вопрос доверия к вам, — улыбнулся Ангус и показал на ее рисунок. — На самом деле меня интересует, как заполучить для своей работы ваши великолепные рисунки.

— Вы считаете, что мои рисунки великолепны? — удивленно подняла брови Мэри, но сердце ее ликовало.

— Да, но вы и сами так думаете.

— Что? Я никогда такого не говорила.

— Говорили-говорили, и именно в этой комнате. Вы говорили это, когда критиковали рисунки, которые сопровождали мою работу.

— Ах это, — фыркнула Мэри. — Я была возмущена, поэтому не могу отвечать за те слова.

— Значит, вот как бывает?

Губы Ангуса сложились в чувственную улыбку.

— Именно так и бывает, — улыбнулась в ответ Мэри.

— Понятно. — Ангус постучал пальцем по ее рисунку. — Сколько времени вам потребуется, чтобы закончить рисунок скипетра?

— Несколько часов, я думаю, точно понадобится. — А может, и больше, если она не перестанет попусту тратить время, глядя на него. — Рисунок очень подробный.

— А вы можете нарисовать предметы из камня? — задумчиво спросил граф. — Возможно, их рисовать намного труднее, чем металлические предметы.

— Конечно, могу. А что у вас есть?

— Здесь есть несколько вещиц из камня, — Ангус подвинул ей небольшую коробочку, обтянутую черным бархатом, — которые все вместе составляют очень интересный иероглиф. Вы сможете нарисовать их для меня так, чтобы показать не только значки, но и потертое состояние камня? Потому что это очень важная деталь.

Мэри подвинула стул к Ангусу и посмотрела на камни. Через несколько мгновений они уже работали вместе. Мэри рисовала, а Ангус просматривал книги на предмет ссылки, которую не мог вспомнить.

Мэри обмакнула перо, постучала по краю чернильницы и аккуратно сделала набросок предметов из камня. В душе разливалось приятное тепло.

Когда осторожность графа исчезла, в нем обнаружилось удивительное количество тепла и юмора. Было в нем что-то подкупающе нежное.

Мэри начала осознавать, сколько положительного скрывалось за его неприветливой и мрачной внешностью. Он принял своего кузена в этот дом, многих слуг знал по именам и, когда не запирал ее в комнате, был обворожительным мужчиной.

Как бы ей почаще видеть эту его положительную сторону? Когда она только приехала в замок, его переполняла подозрительность. Похоже, теперь его страхи медленно таяли. Как только прибудет мистер Янг, их отношения и вовсе изменятся.

Но как? Мэри посмотрела на него из-под опущенных ресниц, видя, как он изучает книгу. Взгляд сосредоточенный, лицо серьезное. Одно лишь его присутствие заставляло сердце подпрыгивать к горлу и колотиться там в бешеном ритме, а кожу покалывало от волнения.

Ангус — такой красивый мужчина, хотя и не в классическом понимании этого слова. Кроме рта, несущего в себе мужскую красоту одной из греческих статуй, которые она видела в Британском музее, его лицо отличалось особой, необычной красотой: крупный и четко очерченный нос, густые брови, нависающие над светло-зелеными глазами. Он нес в себе грубую силу и красоту бушующего шторма, который внушает и страх и восхищение одновременно.

Это был ее шанс, возможно, единственный, познать возможности, которые сулила ей встреча с этим человеком. Как только она вернется к своей уютной жизни в Уитберне, шансов подобно этому у нее никогда больше не будет.

Если она хочет максимально использовать приключение, которое послала ей жизнь, ей придется рискнуть. Мэри уперлась пальцами о красивый стол из красного дерева и наклонилась к Эрролу.

Она сразу поняла, что Ангус почувствовал ее приближение, потому что сдвинул брови и замер на месте. Но Мэри не остановилась. Она, как бабочка, порхающая с цветка на цветок, прикасалась губами к рубцам шрамов, покрывавших его подбородок.

Ангус повернул голову, чтобы посмотреть ей в глаза, пробуждая в ней немедленный ответ. Мэри хотела, чтобы он приблизился к ней, стащил ее со стула, поднял на руки и…

Ангус встал, глядя на нее с высоты своего роста.

У Мэри на секунду запнулось сердце, потом взволнованно застучало в порыве страсти. Все тело изнемогало от желания, чтобы к нему прикоснулись: грудь напряглась, кожа горела. Она так сильно сжала ручку в руке, что ты грозила сломаться.

— Мэри.

В голосе Ангуса прозвучал тихий приказ с некоторой надеждой.

Внезапно Мэри поняла, что он не потянется к ней. Если она хочет его, она должна сделать это первая.

Следует ли делать это? — прошептало ей чувство чести.

Но Мэри поняла, что уже идет к нему. «Я должна. Я скоро уеду, и если не испробую это притяжение, то, возможно, никогда не пойму его».

Это действительно было исследование, такое же захватывающее и чреватое опасностью, с каким сталкивается любой путешественник. Мэри не знала исхода, не знала цены. Она знала только одно: ее душа отказывалась слушать холодный голос разума и настойчиво стремилась ответить зову страсти.

Мэри упала в его объятия, закрыла глаза и ощутила тепло его тела. Даже сквозь одежду она чувствовала его бурлящую чувственность. Мэри задрожала всем телом, когда он обхватил руками ее талию и с низким стоном прижал ее к себе.

Ангус никогда еще не пробовал ничего слаще этой женщины, которая сейчас прильнула к его телу. Он пытался бороться с этим, сопротивляться этому. Но с каждым днем, пока она находилась под его крышей, он все больше поддавался искушению, ныряя в ее объятия с такой же легкостью, с какой ныряют под воду.

Господи, Мэри опьяняла его. Ангус обожал ощущение ее близости, потому что ее пышные формы и роскошные изгибы тела были словно специально созданы под него. Мэри — женщина, созданная для любви, что доказывал ее страстный отклик и крепкие объятия рук, прижимавших его еще ближе, когда она…

Резкий стук заставил Ангуса поднять голову.

— Что это было? — вскинула голову Мэри.

— Кто-то закрыл дверь.

«Проклятие, я должен был закрыть и запереть эту дверь», — мелькнуло у Ангуса. Но теперь уже было слишком поздно. Вероятно, сюда наведался либо Нисон, либо Муир; лакеи никогда не приходили, пока их не вызывали.