Книга Психиатрия для самоваров и чайников - Максим Малявин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что подразумевают, когда не используют слово «психопат» в качестве ругательства? Согласно работе немецкого психиатра К. Шнайдера (1923), это болезненные состояния, проявляющиеся дисгармоническим складом личности, от которого страдают или сами больные, или общество. Иными словами, особенности такой личности, черты ее характера, настолько угловаты и выпирают во все стороны, что плавно нести себя по жизни, не задевая кого-либо и ни от чего не детонируя, ей удается с тем же успехом, что и морской контактной мине при сплаве по порогам. Отличие лишь в том, что в нашем случае порогов много, сплав длиною в жизнь, а мина многоразовая.
Чем отличается психопатия от акцентуации характера? П. Б. Ганнушкин[61] описал триаду признаков (троицу любит не только Бог, как показывает психиатрическая практика), характерных для психопатии:
1) Тотальность характерологических нарушений. То есть изменению подвержены не пара-тройка отдельных черт, в норме придающая легкий шарм и очарование неповторимости их носителю, а весь характер, все его черты. Это как песец — вроде того же семейства, что и Тузик, а как подкрадется незаметно, так, что называется, почувствуйте разницу.
2) Стойкость этих нарушений. Это не подростковая угловатость, когда цыпленок-переросток пыжится, примеряя на себя роль петушка (а цыпочка, соответственно, курочки) и которая пройдет вслед за гормональным взрывом, дайте только время. Это нечто более длительное и монументальное, вроде тех валунов моренного ландшафта: ледник давно отступил, а они все здесь.
3) Нарушение социальной адаптации. Не было бы нарушения — говорили бы максимум об особенностях личности, об ее акцентуированности — есть и есть, никому не мешает, создает колорит и разгоняет скуку. Ан нет, эти характерологические нарушения — как колеса на эмблеме автомобильных войск — «хотел бы взлететь, да что-то мешает».
Когда впервые прозвучал термин «психопатия», с точностью сказать трудно. Немецкая школа вспоминает Й. Коха (1891) и его труд «Психопатические неполноценности», англичане и американцы — Дж. С. Причарда (1835) и его учение о моральном помешательстве, а также описанный Г. Модсли (1871) «Душевноболезненный темперамент». Французы же вспоминают книгу «Вырождающиеся» Ж.-Ж.-В. Маньяна и А. Леграна дю Соля (1903). В России первое специальное исследование принадлежит В. М. Бехтереву[62] — «Психопатия (психонервная раздражительная слабость) и ее отношение к вменению», 1896. Надо сказать, что в российской литературе психопатов тоже не обошли стороной — взять хотя бы Н. А. Лескова («Старинные психопаты», 1885) и А. П. Чехова («Психопаты»). В дальнейшем Эмиль Крепелин в немецкой школе психиатрии и С. С. Корсаков в российской уже описывают психопатию как самостоятельную форму психической патологии. В дальнейшем исследованием психопатий среди отечественных ученых занимались С. А. Суханов(1912), П. Б. Ганнушкин (1933), Е. К. Краснушкин (1940), Е. А. Попов (1949), О. В. Кербиков (1962) и Н. И. Фелинская (1965).
Что касается классификации психопатий, то на текущий момент их много, и все они в той или иной мере перекликаются друг с другом, имея при этом некоторые отличия, не столь, на мой взгляд, кардинальные и судьбоносные, чтобы ломать из-за них копья или что-либо еще. Достаточно будет рассмотреть те, что дает МКБ-10, которая (помните об ее политкорректности!) мягко и необидно назвала психопатии расстройствами личности. Опять же зачастую довольно сложно сказать, что вот у этого конкретного товарища вот такая-то психопатия — и точка. Зачастую к чертам одной психопатии примешиваются другие, создавая смешанную картину, что делает все принятое деление достаточно условным.
В дальнейшем мы рассмотрим предлагаемые МКБ-10 типы психопатий, а также — отдельно — динамику их развития, или чего следует ожидать. Или опасаться.
Если провести параллель, то Э. Крепелин называл эту группу сварливыми и кверулянтами, К. Шнайдер — фанатиками и параноиками, Е. А. Попов — паранойяльными психопатами, как и МКБ 9-го пересмотра. Нет, люди с этой психопатией не производят на свет бредовые моноидеи — максимум сверхценные, а это уже рангом ниже, еще не психоз, спецбригада может спать спокойно. Но, поверьте, порой от этого не легче.
В детстве люди с таким расстройством обычно увлекаются чем-то одним, будь то книги (особенно про разведчиков и шпионов), прикладная пиротехника или моделирование. Причем увлечение граничит с упертостью, а упертость — с готовностью бодаться. С детства же метят в лидеры. Или как минимум стремятся самоутвердиться. И не дай вам бог их мнение или самое персону проигнорировать — не забудут и не простят. Месть будет подана, как ей и подобает, в свое время и в холодном виде, в лучших традициях Медичи. Все разнообразие мнений привыкли делить на свое и неправильное. Компромисс? Что это за зверь? Нет такого в нашей фауне!
Юность еще более заостряет эти черты характера, добавляя к возросшим потребностям и запросам гормональный флер. Появляются и первые сверхценные идеи, чего бы они ни касались: засилья и всесилия спецслужб, сговора одноклассников (одногруппников, коллег по работе) с целью загубить на корню несомненный талант или ущемить в правах, прищемить хвост или кое-что более сокровенное, — ну как тут расслабишься! Кругом враги, шпионы и предатели. Верить нельзя никому. В первую очередь — любимым и друзьям, они словно для того и созданы, чтобы посильнее разочаровать. Только постоянные проверки и сбор компромата способны удержать ближайшее окружение в рамках человеческих приличий. И было бы неплохо, если бы подруга постоянно носила GPS-трекер, раз уж от пояса верности отболталась.
