Книга Ядовитый соблазн - Леди Эм

Едва скрывшись за закрытыми дверьми, девушка, переступая порог, преображалась. Тело принимало горделивую осанку, поступь становилась плавной, вкрадчивой, как мягкие касания кошачьих лап. Уродливый головной убор – прочь. А под ним – роскошные тёмные волосы, ложившиеся на плечи блестящей чёрной ночью. Карие глаза призывно блестят под пушистыми ресницами, и непростительно красным алеют пухлые губы.

По субботам в поместье Уоррингтонов обычно принимали деловых партнёров и редких гостей Уильяма Уоррингтона, человека занятого, с деловой хваткой и пытливым умом. Несмотря на то, что он уже отошёл от дел, к нему зачастую обращались за советом и помощью. Тонкое лицо Уильяма всё ещё было привлекательным, несмотря на почтительный возраст – ему было уже давно за шестьдесят. Одним словом, он располагал к себе. Как и расположил, наверное, мужчину, сидящего в кресле напротив. Он слушал Уильяма, согласно кивая головой. Взгляд светло-серых глаз горел предвкушением… Внезапно он уловил боковым зрением движение на лестнице, ведущей вверх. Лёгкий, тонкий женский силуэт появился на мгновение, застыв без движения, и пропал. Что-то знакомое почудилось в нём мужчине. Но… не может этого быть. Она..? Здесь?

– Извините, Уильям, но я хотел бы воспользоваться комнатой, выделенной для меня на нынешний вечер.

– Разумеется, прислуга приготовила для вас комнату на втором этаже. Последняя с левой стороны. А я дам приказ накрывать на стол для ужина.

Мужчина поднялся с кресла и скорым шагом прошел по лестнице. Повернул голову налево – ничего. Уловил движение в конце коридора справа. Двинулся неспешным шагом в том направлении, чтобы не возбуждать подозрений. Кажется, она вошла в эту дверь.

Мужчина толкнул дверь, открывающуюся внутрь. Она бесшумно отворилась. И закрылась так же – без единого звука. Мужчина оказался в просторном рабочем кабинете хозяина. У одного из шкафа в полной темноте виднелся женский силуэт. Девушка, словно почуяв чужое присутствие вздрогнула, обернувшись. Узнав вошедшего, она дёрнулась на месте и попыталась обойти его стороной, обежав вокруг круглого стола. Но мужчина бросился наперерез, схватил девушку за талию и прижал к стене. Он напряженно вглядывался в знакомое до боли лицо, не дававшее ему покоя по ночам. Глядел, но не верил своим глазам.

– Эмилия?

Девушка расслабилась. Максимилиан на мгновение ослабил хватку. Эмилия попыталась скользнуть в сторону, но мужчина вновь прижал её обратно.

– Что ты делаешь здесь, в этом доме, в этой проклятой комнате? – Максимилиан удерживал её запястье, зажимая девушку между стеной и своим телом.

– Я здесь ради того, что тебе так хотелось получить! Ради того, что тебе было так нужно! Разве не за этим ты посылал меня? – бросила она ему в лицо голосом, полным злости.

– Я освободил тебя от этих обязательств.

– Обязательств? – расхохоталась Эмилия, – навязанных тобой же? Ты указал мне на дверь и даже расплатился за всё то время, что я провела в заточении. Не каждая шлюха получает столько, верно?.. Но мне нужно нечто большее, чем сейф, забитый золотом и неизвестное имя какой-нибудь лавочницы, имеющей золотишко. Я хочу убраться отсюда и купить себе звучное благородное имя, которое будет достойно того, чтобы не произносить его шепотом, опасаясь быть услышанной.

– И потому ты здесь? В роли временной постельной забавы Уильяма Уоррингтона? Так ты решила купить себе имя, раздвинув перед ним свои ножки?

– Какая тебе разница? Или ты считаешь, что твои игрушки должны заниматься этим только по твоему приказу? Ты сам хотел подложить меня под этого ублюдка. И что с того, что я сделаю это добровольно, получив нечто взамен? Я втерлась к нему в доверие только ради того, чтобы получить доступ к его личным бумагам.

– Я уже давно изменил правила игры, и тебе о них было известно. Но здесь ты по своей воле. И ты не станешь этого делать, – отчётливо разделяя слова, произнес Максимилиан, – я не позволю.

– Время твоей власти надо мной уже кануло в прошлое.

– Ошибаешься, – усмехнулся он, – я решил, что, отпустив тебя, поступаю наилучшим образом, но сейчас понимаю, что совершил непростительную ошибку. Ты наделаешь много глупостей и окажешься втянутой в такие неприятности, что все наши забавы покажутся тебе шалостью новорожденного младенца. Я не отпускаю тебя, Эми. Ни сейчас, ни никогда впредь.

Он отпустил её руку и запустил пальцы в густые волосы, притягивая её к своему лицу за шею, но она успела огреть его щёку звонкой, хлёсткой пощечиной.

– Убирайся! – прошипела она.

– Это ничего не меняет, – улыбнулся он, приближаясь к ней ещё, настолько, что между их телами не осталось свободного пространства. Он нежно погладил кожу щеки и резко прижался губами к её губам, впиваясь жадным поцелуем, удерживая её, тщетно пытающуюся вырваться из цепкого захвата его рук, вжимающих тело Эмилии в своё.

Яростное пламя, пожиравшее её губы и рот заставляло разум плавиться и уноситься в некие дали, как и всегда, когда целовал её, словно одержимый, наполняя ответным жаром и страстью. В ответ она поддалась сильному натиску, впуская его внутрь, даря иллюзию взаимности, но тут же зажала его нижнюю губу и с силой вонзила в неё зубы, прокусывая до крови, с каким-то упоением чувствуя солоноватый вкус крови. Максимилиан оторвался на миг, отстранившись, но продолжал прижиматься лбом к её лбу и выдыхать ей в лицо безумные слова:

– Кусай, бей, режь, если хочешь… Я сам вложу в твою ладонь острый нож, чтобы ты могла вдоволь наиграться так, как тебе того захочется.

Не дал возможности ответить и вновь начал целовать её, не обращая внимания на прокушенную губу, сочившуюся кровью – жадно вбирал в свой рот её губы, ритмично посасывая их и зажимая между зубами, и следом вторгался в горячий рот своим языком, стирая выстраиваемые ей границы, не оставляя от них ни малейшего следа. Он больше не удерживал её насильно – просто положил руки на талию.

Эмилия не могла совладать с дрожью, охватившей тело, и с бушующей страстью, напополам с ненавистью, заставляющей её теснее прижиматься к нему и отвечать на поцелуи взахлёб, соприкасаясь с его губами, едва не стукаясь зубами, яростно атакуя в ответ. То были отчаянные поцелуи, с горьким привкусом разбитых надежд и острой пряностью страсти, связавшей их воедино крепкими нитями, выпутаться из которых казалось уже невозможным, ровно как и разрубать тугой узел было жаль. Хотелось продлить мучительно-сладкую агонию, яркими всполохами играющую на коже и вырывающуюся мягкими стонами из податливого рта с припухшими губами.

Эми… Эми… Эми… Вырисованное на её губах, на шее и на ключицах – его губами и языком, сильными пальцами, со стоном произнесённое на ухо так тихо, словно просил прощения за всё. Она едва оторвалась от него, восстанавливая дыхание:

– Ты думаешь, что одним поцелуем можно исправить всё, что было? Заставить забыть и откинуть в прошлое?

– Не одним. Сотней, тысячей, десятками тысяч… – в сумраке комнаты было не разобрать выражения его глаз, только голос хрипло срывался тяжёлым дыханием.