Книга Рыжая Соня и подземелье Пифона - Питер Нейл

Казалось невероятным, что в таком состоянии он вообще мог двигаться, но он ведь как-то вернулся…

Некоторое время все молчали. Кучулуг хмуро смотрел на останки, и чувствовалось, что ему тоже не по себе, хотя гирканские степняки довольно часто свежевали врагов живьем, выкалывали им глаза и выдирали жилы.

— Нет,— покачал головой гирканец.— Воин не должен погибать такой смертью.

— Такую смерть никто не должен принимать,— добавил Север.— Как это случилось?

— Не знаю,— признался воин.— Пятеро Прибылых остались внизу — поддерживать огонь, чтобы обозначить выход. Они видели уходившую в глубь зала вереницу огней и невольно наблюдали за своими товарищами, пока свет двух с половиной десятков факелов не слился в одно светящееся пятно. Тишину ничто не нарушало. Лишь изредка им чудились неясные шорохи за границей светового круга, но толком ничего рассмотреть было нельзя.

— Но как раз это и не удивительно — крысы выживают в любых условиях.

Гирканец покачал головой:

— Когда плита рухнула вниз и придавила несколько тварей, то визжали не крысы. Разве что они вымахали размером со здорового пса. Да и крови от крысы чуть.

— Крови? — переспросил Север, и Кучулуг подробно рассказал ему о том, что видел погибший Тондор, а потом вопросительно посмотрел на Вожака: продолжать, что ли? Тот кивнул.

— Так вот, незадолго до вашего приезда один из оставшихся Прибылых вдруг услышал, как кто-то идет к ним неровной походкой. Он обрадовался, начал кричать и только тут сообразил, что не видит света факелов. Ниоткуда. Да и когда они погасли, никто из пятерых так и не заметил. Тогда они не на шутку перепугались, решив, что это подземные жители подбираются к ним.— Кучулуг умолк, явно пытаясь совладать с охватившим его волнением.— Впрочем, когда они разглядели, кто к ним идет, то испугались еще больше, ибо человека в нем не узнали. Они выхватили оружие и у одного из них даже хватило мужества ударить. Как ни слаб оказался удар, но его хватило — видно, сил у вернувшегося почти не осталось. Да и того, кто его прикончил, я винить ни в чем не могу: покойный, видимо, показался им порождением Тьмы. Мы и сами разобрались, кто он, лишь когда подняли труп на поверхность…

Соня заставила себя еще раз посмотреть на покрытый кое-где остатками плоти скелет бывшего воина и почувствовала, как новая волна тошноты подступает к горлу. Все верно… Выходец из царства Нергала, не иначе… Она с усилием оторвала взгляд от ужасного зрелища и отвернулась. Мир перед глазами подернулся туманной пеленой, и она не хотела, чтобы кто-то заметил, как ей плохо.

— Труп сжечь немедленно,— услышала она за спиной спокойный голос Севера и подумала о том, что, не знай она Вожака так хорошо, вполне могла бы заподозрить его в полном равнодушии. Хвала Лепестку, она понимает, что это не так! — Немедленно сколотить щит, накрыть им проход и завалить камнями,— продолжал командовать Вожак.

Кучулуг молча кивнул, прекрасно понимая, что Север прав, и одновременно досадуя на самого себя: он-то до сих пор даже лестницу поднять не распорядился. А ведь уже сумерки. Скоро ночь, и кто тогда помешает тварям выбраться на поверхность? В ярости он сжал огромные кулаки — проклятье! Щит тоже не сколотить! У них ведь даже досок нет! Видимо, Север подумал о том же, и вновь сообразил мгновением раньше. Не дожидаясь, когда гирканец придет в себя, Вожак помчался к раскопу, и уже из-за темнеющих в сумерках силуэтов деревьев Соня услышала, как он отдает приказы:

— Лестницу быстро наверх! Вы что, гостей дожидаетесь?! И огня! Больше огня! Завалите подвал дровами, чтобы все там пылало!

Люди засуетились, подгоняемые страхом. Пять человек поддерживали огонь, бушевавший всю ночь. Десять лучников охраняли их. Остальные занялись заготовкой дров. И хотя огромный костер пылал, быть может, даже излишне ярко, только с наступлением рассвета все почувствовали себя уверенней.

Северу пришлось надолго задержаться здесь. Он дождался, пока из Логова привезли листы железа, решив, видимо, что мягкое дерево не в силах противостоять зубам подземных жителей. И только когда сколоченным из толстых досок, обитым железом щитом накрыли прорубленный в камне проход, а сверху засыпали его горой камней, Вожак счел работу завершенной. Да и остальные радовались, пожалуй, даже больше, чем в тот день, когда открылся проход. Ведь тогда всем не терпелось поскорее приобщиться к древней тайне, а теперь они защищали свою жизнь, а может быть, и бессмертную душу…

* * *

— Сейчас меня интересует только одно — как можно быстрее вставить в пролом надежную стальную дверь и возвести на месте ямы дом, как и замышлялось ранее.

Север говорил тихо и спокойно, устав уже от длившихся с самого утра бессмысленных попыток выяснить, кто же виноват в случившемся. И, как это бывает довольно часто, вину возложили на самих погибших.

Вожак на это только криво усмехнулся, но, после того как Халима упрекнула его в продиктованной ревностью предвзятости, спорить не стал.

— И все-таки, ты считаешь, мы могли избежать беды?

— Что проку сожалеть о том, что уже произошло? — хмуро отозвался Север. Он не желал возвращаться к бессмысленному спору.— Люди погибли — вот что страшно — Халима при этих словах криво ухмыльнулась, и это не укрылось от него.— Люди погибли,— повторил он,— а в сердцах живых поселился страх…

— Значит, нужно избавиться от слабаков! — отрезала Пифия.— Трусы подобны заразной болезни. Мы рискуем остаться без воинов. От них следует избавиться,— повторила она,— пока зараза не распространилась.

Север покачал головой.

— Страх неизвестности — самый сильный из страхов. А ты собираешься новыми жертвами подкрепить его,— как можно более спокойно возразил он.— Если уж избавляться, то от страха, а не от самих людей!

— Мы должны пойти дальше! — упрямо стояла на своем жрица.— А трусы и слабаки — самые дурные попутчики. Я согласна, мы совершили большую ошибку и за нее придется заплатить очень высокую цену.

— Ты права,— кивнул Вожак,— мы действительно ошибались, но уже заплатили за это. Теперь мы должны подумать о том, как смягчить последствия, а то, что ты предлагаешь…— Он помолчал, прежде чем заговорить снова.— Слух уже расползся за стены Логова, посему твое предложение — ничем не оправданная жестокость.

Соня удовлетворенно кивнула. Сама она за все время разговора не проронила ни слова, лишь взглядом да жестами выражая свое отношение к сказанному.

Халима попыталась возразить, но Волчица остановила ее.

— Довольно споров! — жестко, словно отрезала, заявила она.— Мы и так убили на них все утро. Они бессмысленны, ибо ни к чему не ведут! — Она обвела молодых людей суровым взглядом.— Меня сейчас интересует другое.— Владычица посмотрела на Вожака.— Ты говорил только что о своем намерении исправить нанесенный вред. Я разделяю твое стремление рассеять страх, но не вижу, как это можно сделать.— Она на мгновение умолкла.— Как? — Старуха пристально взглянула в глаза воина.— Как я могу объяснить людям гибель почти полусотни прекрасных воинов, если сама не понимаю, как такое могло случиться?! Я уж не говорю о Тондоре…— добавила она совсем тихо.