Книга Хозяин берега - Леонид Словин

Проводница присела на полку, обняла колени в джинсах:

— Вначале с ними ехала пассажирка. Я её перевела в соседнее, к женщинам, а мужчину из того купе — сюда. Чтобы удобнее.

— Эти четверо… Никто не показался вам подозрительным, странным?

— Н-нет.

— Все ехали до Москвы? — в купе было жарко, Денисов расстегнул куртку.

— Один был транзитный. — Тоня подумала. — Вот только свет горел всю ночь… Я обратила внимание,

— А в других купе?

— В других спали. Могу я тоже спросить? Что случилось?

— Совершено преступление, — Денисов поднялся. — Пострадавший ехал в этом купе на двенадцатом месте, Я прошу вас пройти со мной в отдел внутренних дел.

— Он шахматист, — пострадавшего она хорошо запомнила. — С доской не расставался… Командировочный!

— Шахматы вёз с собой?

— У меня брал.

— А партнёры?

— Он больше сам с собой. Расставит фигуры и сидит…

Тоня с любопытством разглядывала кабинет. Расположенный в старой, не подвергавшейся — реконструкции части вокзала, кабинет был со сводчатым потолком, с колонной посредине. Сквозь стрельчатое окно виднелся Дубниковский мост с неподвижными красными огнями, внизу чернели электрички. Ночь выдалась ясной: горловина станции просматривалась до самого блокпоста и дальше за элеваторы.

— Не тоскливо здесь? — спросила Тоня.

— Скучать, в общем, некогда.

Проводница успела переодеться: туфли на модном каблуке, к джинсам прилегал мохнатый тяжёлый свитер.

— Значит, пострадавший — человек увлечённый… — сказал Денисов.

— Серьёзный, — она ждала наводящих вопросов.

— Это он обменялся местами?

— С женщиной? Нет. Тот — молодой парень. В куртке. У него на куртке написано «Стройотряд» или что-то похожее.

Денисов сделал пометку в блокноте, — Шахматист ехал внизу?

— На нижней полке отдыхал Юрий Николаевич. Пожилой, в очках.

— Как он одет?

— Короткое серое пальто, шапка… Хороший дядечка.

Тоже из Москвы.

— И он играл в шахматы?

— При мне они больше разговаривали.

— Не помните, о чём?

— Один раз о каких-то насекомых. Похоже, о жучках.

— Жучках?

— Жучки будто издают звуки при трении лапок о подкрылышки. Пострадавший объяснял, а Юрий Николаевич слушал.

— Они были вдвоём?

— Третий в это время мыл яблоки в коридоре. — Кого вы называете третьим? — Денисов посмотрел в свои записи: «Пострадавший — шахматист», «Куртка «Стройотряд»», «Юрий Николаевич», «Все до Москвы».

Транзитного. Солидный тоже пассажир. Билет у него до станции Ош.

— Где это?

— Среднеазиатской железной дороги.

За окном Денисов увидел Антона. Вместе со следователем и экспертом дежурный возвращался в отдел.

«Газик» медленно двигался вдоль перрона к стоянке для служебных машин.

Сверху Антон казался ещё мощнее. Говорили, у себя, на Алтае, Сабодаш стал чемпионом-гиревиком ещё до того, как начал по-настоящему тренироваться. Пришёл на соревнования зрителем, ушёл призёром.

По тому, как Антон шёл, глядя под ноги, как слушал следователя, Денисов понял: ничего положительного осмотр не принёс.

— Пострадавший выходил на стоянках? Что-нибудь приносил? — Денисов задал проводнице ещё несколько формальных вопросов. — За постель уплатил сразу?

— Нет… Не помню…

Денисов почувствовал сдержанное кокетство, которое ей шло. Увлёкшись, Топя едва не упустила существенное: — Минуточку! За него уплатила женщина…

— Та, что ехала в купе?

— Она.

Вошёл Антон, закурил, присел на широкий подоконник.

— Он ни с кем не ссорился по дороге? — спросил Сабодаш.

— У нас в поезде? Нет… — она покачала головой.

Денисов вернулся к тому, на чём остановился перед приходом Антона:

— Выходит, женщина и пострадавший знали друг друга?

— Не скажу… Да! Ещё он спрашивал таблетку от головной боли!

— Когда?

— Где-то на Московской дороге, вечером.

— Вы убирали купе, приносили чай… Может, при вас он называл какой-нибудь город, улицу? Имя?

Тоня подумала.

— Какое-то женское имя… Валя? Нет, Катя! Катенька!

— Именно пострадавший?

— Не помню. Они всю ночь разговаривали… Кажется, он сказал: «Катенька…» — Проводница вздохнула: — Тяжёлая ездка, все места были заняты!

Тоня словно подвела черту под тем, что видела и слышала в ночном скором.

— Остаётся гадать, — вздохнул Антон. — Какие выводы следуют из всего, сказанного…

Денисов посмотрел на часы: попутчики пострадавшего скорее всего сидели в вокзале: метро открывалось через три часа.

«Если не уехали на такси…»

Он встал, чтобы подать Тоне пальто.

— Обратите внимание на стоянку такси, — Антон не удержался от напутствия, — потом пригородный зал.

Я посажу помощника к монитору, пусть ищет по телевизору.

— Со мной никто не пойдёт? — спросил Денисов.

— Опергруппа на Дубниковке: подъезды, дворы. Без этого не обойтись… Сабодаш нашарил в кармане пачку «Беломора», не глядя, сунул внутрь два толстых пальца. — Кроме того, камеры хранения: преступник мог уйти налегке, портфель сдать в ручную кладь. Ещё морячки Свидетели… — Антон поднёс пачку к глазам: — Пустая!

А ведь купил после ужина…

На стоянке такси была небольшая очередь, она почти не двигалась. Диспетчер в завязанной у подбородка ушанке, с поднятым воротником тулупа стучал, чтобы согреться, огромными валенками, хлопал рукавицами.

— Машин мало, отправляю только с детьми, — объяснил он Денисову. Насчёт жёлтого портфеля предупреждён. Пока не было. — Диспетчер постучал валенками: — Крепчает мороз-то!

— Не замёрзли?

— Какие наши годы! — диспетчеру было за семьдесят. Он работал, чтобы не оставаться одному в своей пустой двухкомнатной квартире.

— Счастливо.

— Бывайте здоровы.

Денисов и Тоня повернули назад.

— Пройдём по вокзалу, — сказал Денисов. — Похоже, что они не успели ещё уехать.

По другую сторону стеклянной стены неслышно двигался нескончаемый поток людей.

— Вон Юрий Николаевич!

Стоя за высоким столиком у колонны, приезжий, в очках, в коротком пальто, неторопливо отхлёбывал кофе, пробегая глазами далеко отставленную от глаз газету. Меховая шапка и портфель лежали внизу, на подставке.