Книга Дети в сети. Шлем безопасности ребенку в интернете - Галина Мурсалиева

Автор более 100 научных работ и более 45 научно-популярных книг, посвященных различным аспектам поведения человека, а также основным нозологиям пограничной психиатрии. Общий тираж книг более 5 миллионов экземпляров, книги переведены на восемь языков.

Основатель интеллектуального кластера «Игры разума» (г. Санкт-Петербург), основатель и президент Высшей школы методологии (г. Санкт-Петербург).

Основал крупнейшую на северо-западе регулярно действующую конференцию «Клинические павловские чтения». Опираясь на отечественные исследования в области нейрофизиологии и высшей нервной деятельности, создал интегративную модель психотерапии – «системная поведенческая психотерапия».

В конце 1990-х – начале 2000-х я работал врачом-психотерапевтом в кризисном отделении Клиники неврозов им. академика И. П. Павлова в Санкт-Петербурге (Городская психиатрическая больница № 7)[25].

Так вот, это кризисное отделение было тогда единственным в Санкт-Петербурге, а поэтому к нам госпитализировали пациентов с самыми, так сказать, нетривиальными ситуациями: суицидентов, жертв сексуального и иного насилия, лиц, чьи родственники (в том числе, дети) погибли в результате несчастного случая, и т. д., и т. п.

Короче говоря, «веселого» в работе было мало. Помню, смотришь городские новости: безучастный корреспондент рассказывает о том, что там, мол, человек бросился под поезд, здесь подросток убил отца кухонным ножом, а тут вот портик у здания обвалился, десять человек погибли, – и понимаешь, кого ты завтра будешь принимать в своем кабинете: свидетели, жертвы, родственники…

Впрочем, была среди пациентов нашего отделения и некая «особая группа». Как правило, эти лица обращались за помощью вовсе не из-за своей главной проблемы (которую они, как правило, и не осознавали), а потому что из-за неё – из-за этой проблемы – у них возникали сложности другого рода: например, тревожные расстройства на почве тяжелейших конфликтов с родственниками, из-за потери работы или просто из-за тотального отсутствия средств к существованию.

Да, речь идет о членах различных тоталитарных религиозных сект, а также о жертвах всяческих «экстрасенсов», «магов», «колдунов» и «целителей». В те годы все это мракобесие представляло собой самую настоящую эпидемию – травоядная советская ментальность встретилась с хищным оскалом технологий мошенничества, использующими все возможные способы манипуляции сознанием.

Надо сказать, что данная «особая группа» производила особое же впечатление. Если бы ее представителей обследовали желторотые выпускники медицинских вузов, не нюхнувшие еще, так сказать, пороха реальной психиатрии, то все бы эти пациенты, скорее всего, получили бы различные диагнозы психотического спектра (прежде всего, малопрогредиентной шизофрении), то есть были бы признаны душевнобольными, сумасшедшими, умалишенными – как кому больше нравится.

Но подобные диагнозы стали бы самой настоящей врачебной ошибкой, а соответствующее лечение нейролептиками не дало бы никакого терапевтического эффекта. Все эти записные «безумцы» были, по крайней мере, с точки зрения «большой психиатрии» (той самой, что занимается действительным сумасшествием), здоровы.

Поясню, о чем идет речь, на примере. Представьте себе человека, который несет какую-то совершеннейшую чушь, лишенную логики, здравого смысла и, главное, фатально несоответствующую реальному положению дел (наличной объективности, так сказать). Например, он рассказывает вам о том, что какой-то «колдуньей» на него наведена некая «порча», что в тартарары разрушило его жизнь. Дальше он приводит бесчисленные примеры сотворенных им глупостей – допустим, он стал ходить весь в черном и перестал мыться, потому что так ему было велено уже какой-то другой «колдуньей» (на сей раз «спасительницей»). А еще он продал квартиру, потому что та была «порченой», и все вырученные деньги отдал той самой «колдунье-2» для проведения соответствующих экзорцизмов. В результате от него «почему-то» (конечно, из-за той самой порчи!) ушла жена, друзья не хотят с ним общаться, с работы уволили (он там всем предварительно устроил «чистку кармы»)… В общем, чистой воды сумасшедший, правда? Да, и любой студент-медик подтвердит. Причем, сам такой пациент считает, что все с ним нормально, а все дело в «колдовстве». Ну, тем более, умалишенный! – скажем мы.

Проблема в том, что реальное безумие, то есть фактическое психическое заболевание, это не вопрос каких-то определенных внешних проявлений – например, того, что человек говорит или делает (в противном случае любой представитель примитивного народа Амазонии, например, сошел бы у нас за первоклассного шизофреника). Это вопрос внутренних состояний больного, причем, внутренних состояний, обусловленных не чем-нибудь, а вполне определенными биохимическими и нейрофизиологическими изменениями в его мозгу[26].

Наивно думать, что вы прочитаете определение «бреда» (а это такой же медицинский синдром, как например, и «боль в области сердца при физической нагрузке» или «метеоризм») в психиатрическом справочнике и сможете, руководствуясь данной инструкцией, поставить человеку диагноз шизофрении. Так это не работает. Настоящий психиатр учитывает еще массу других нюансов, чему его долго учат на реальных примерах, на клинических разборах, во время работы на психиатрическом отделении.

Да, бред – это, например, по А. В. Снежневскому, «неправильное умозаключение, возникающее на патологической основе, полностью изменяющее мировоззрение больного, неподдающееся коррекции извне и изнутри и с течением времени претерпевающее определенную динамику». Но это определение, к сожалению, не руководство к действию психиатра. Все намного сложнее.

Но вернемся к той самой «особой группе» на кризисном отделении нашей по-настоящему легендарной психиатрической больницы. Внешне эти пациенты, действительно, представлялись – по крайней мере, слегка – сумасшедшими. Но безумие это было не настоящим, а, если хотите, «наведенным».

И понятно, что это специфическое психическое состояние, находящееся на стыке между психиатрией (а я все-таки врач-психиатр) и психотерапией (а я все-таки и врач-психотерапевт), живо меня интересовало. Этот интерес вылился в достаточно большое исследование: была выделена соответствующая группа пациентов (больше 40 человек), а дальше – как положено – наблюдение, психологические тесты, анамнез-катамнез, эффективность той или иной терапии и т. д.

Задача у этого исследования была, на самом деле, простая: нужно было понять, почему одни и те же, по существу, здоровые люди, пребывая в одном и том же, по существу, социуме, или лишаются здравости в оценке происходящих событий, или сохраняют ту самую здравость, критичность и адекватность?