Книга Кровавые ночи 1937 года. Кремль против Лубянки - Сергей Цыркун

Здесь их трупы тащили железными крючьями от бани к траншее. Эта земля пропитана кровью Ягоды и других казненных палачей. Прокурор Вышинский закончил свою обвинительную речь на суде словами: «Пройдет время. Могилы ненавистных изменников зарастут бурьяном и чертополохом, покрытые вечным презрением честных советских людей, всего советского народа. А над нами, над нашей счастливой страной по-прежнему ясно и радостно будет сверкать своими светлыми лучами наше солнце».

Бывший политзаключенный Ухтинско-Печерского лагеря К.П. Гурский оставил описание последних дней арестованного отца Ягоды: «Как-то после работы я пришел в общежитие. За столом, задумавшись, сидел седой, рыжеватый, высокий худощавый человек. Дневальный шепнул, что это отец Ягоды. В общежитие на несколько дней его велел поселить Яцковский. Нарядчику приказано поставить его «на общий» котел. На работу не выводить – все же дряхлый старик, едва передвигает ноги.

Он рассказал о расстреле своего сына – Г.Г. Ягоды, что вызвало в душе каждого из нас только ликование. Старику, члену РСДРП с 1892 г., за сына дали 25 лет лагерей (!), несмотря на его возраст. Он очень переживал, уверял всех, что дело инспирировано по указанию «хозяина». Ни сам он, ни сын никогда не принадлежали к троцкистскому блоку. Вся деятельность сына якобы находилась под строгим контролем и проводилась непосредственно по указанию Сталина. Сын дважды пытался отказаться от своего портфеля, вызвав этим ярость вождя. Старик уверял, что настанет время, и история скажет правду.

Странно было слушать отца всеми ненавидимого палача. Многого мы еще не знали. Большинство заключенных верило в непогрешимость Сталина. Впервые о завещании В.И. Ленина мы услышали от этого престарелого коммуниста и «врага народа». Кое в чем старый Ягода оказался прав. И только в отношении сына отец ошибся. Генрих Ягода оказался таким же преступником, как Ежов и Берия...

Старик пробыл у нас двое суток. В Управлении узнали об этом, Яцковскому объявили строгий выговор и приказали отправить Ягоду на штрафной 6-й лагпункт тракта Чибью-Крутая. Позже в Седью явился курьер начальника этого лагпункта, одетый в знакомую потрепанную лисью шубу с облезлым воротником и большим коричневым портфелем, в котором Ягода хранил пару грязного нижнего белья и полотенце. Теперь в этом портфеле курьер возил служебные документы и бумаги. На вопрос, почему на нем шуба Ягоды, он ответил: «Отправлен гад к своему любимому сынку еще позавчера!» [463] .

А теперь вернемся чуть назад, к середине лета 1937 г. Малый контрпереворот, задуманный Сталиным и выполненный Ежовым, был завершен. Мощный тайный орден НКВД, возглавляемый Ягодой, который находился в полушаге от взятия власти над огромной страной, разгромлен. 17 июля Ежов с большими торжествами получил орден Ленина «за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий». Кадровая революция на Лубянке в общих чертах завершилась. Пора было приступать к выполнению новых задач...