Книга Феодора. Циркачка на троне - Гарольд Лэмб

Великий ключник заметил, что император продолжал, как и прежде, работать ночью, в минуту, когда стрелки водяных часов показывали нужное время, он приближался к занавешенному трону, чтобы вести приём в десять часов утра. Но что-то неугасимое и свирепое покинуло его, что-то радостное и вечное прошло мимо, оставив его одного в залах дворца. С тех первых лет, когда они спорили в Доме Гормиста, Юстиниан всегда мог войти в комнату Феодоры или найти её в саду, когда ему было трудно принять решение. Те, кто, подобно Прокопию, интересовался, кто из них двоих принимает окончательное решение, теперь поняли, что это была именно женщина. Без неё опустошённый император рассуждал, как и раньше, но не мог прийти к единому заключению. А если ему это и удавалось, он долго размышлял, начиная видеть принятое решение в ином свете.

Люди заметили, что ему нравилось, когда произносят имя Феодоры. В минуты волнения он клялся её именем, именем «нашей возлюбленной императрицы», и потом всегда держал своё слово. Под влиянием странной прихоти он приказал сохранить все комнаты дворца Дафны и Гирона такими, какими они были, чтобы все предметы туалета остались на своих местах, а певчих птиц в клетках продолжали кормить. Более того, он продолжал держать на службе людей Феодоры, начиная от ключника и заканчивая казначеем, умоляя их исполнять свой каждодневный ритуал и докладывать ему.

Юстиниан даже иногда заходил в зал, где покойная супруга принимала просителей. Там ждали странные люди. Проститутки уже без обычных красных плащей наклонялись, чтобы поцеловать его алую сандалию; верующие женщины в серых одеяниях с чёрными рукавами, нищие из портов и караванщики с дорог Тавриды с благоговением обращались к императору. Некоторые путешествовали месяцами, чтобы положить прошение к ногам Феодоры, и он не хотел, чтобы они уходили ни с чем. Но ему было нелегко понять их гортанные говоры, и император не доверял своим переводчикам в передаче слов просителей. Он слышал, как одна из прислужниц Феодоры прошептала: «Она никогда не отказывала по-настоящему несчастному человеку».

За стенами дворца через год после смерти Феодоры всё переменилось, словно в калейдоскопе.

Через месяц мстительная Антонина разлучила двух юных любовников, Анастасия и Иоаннину, несмотря на их привязанность друг к другу. Как жене Белизария, патриции Антонине почти не было равных при дворе, и её влияние фактически расторгло брак. Возможно, из-за настойчивых попыток жены защитить интересы своего мужа, а вероятнее всего, из-за того, что он чувствовал себя бесполезным в Италии после поражения на Тибре, но Белизарий обратился к своему господину с просьбой вернуться, и Юстиниан дал добро. Странно, но зачинщик итальянской войны внезапно потерял к ней интерес.

Германий воплотил в жизнь свою мечту, женившись на готской наследнице, Матасунте. Он стал одним из претендентов на роль вождя варварских племён между Дунаем и По, в среде которых уже обрёл известность. Быстро после смерти императрицы жестокий и изящный Артабан освободился от своей стареющей жены. «Мне отвратительно дотрагиваться до неё». Но ему не удалось жениться на Прежекте, аристократке его мечты. По своей воле или нет, но племянница Юстиниана была помолвлена с простым человеком, Марцелием, командующим императорской охраной. Будучи не в силах сдерживать слова и мысли, Артабан набросился направителей, которые, как он сказал, пытались обмануть Бога. Когда Юстиниан не обратил внимания на эту выходку, Артабан обратился к интригам.

Шпионом стал один армянин, обиженный императором, вознамерившийся убить Юстиниана и устранить Белизария после его возвращения из Италии. Такое двойное убийство сделало бы Германия самым могущественным человеком в империи. Разве Артабан не хочет отомстить за себя и заслужить почести и безопасность, продвинув Германия к трону? Естественно, воинственные фракийцы и далматы поддержат кузена императора, который женитьбой на Матасунте связал себя с готами. Ради осторожности убийство следует совершить прежде, чем Белизарий появится при дворе.

Пылающий жаждой мести Артабан только пожал плечами. Император-демон может умереть. Но Германий никогда не согласится на это.

Но тут армянин продемонстрировал свою хитрость. Правда, признал он, что любимый императором Германий не поддержит убийства и не станет действовать открыто, но этот человек может согласиться получить свою выгоду, не будучи прямо втянутым.

Артабан сомневался. Он заметил, что у Германия есть молодой сын, который считался уже почётным консулом, и, конечно, сын будет счастлив, если его отец возвысится. Желая помочь заговору, юноша во всём признался Марцелию, начальнику стражи императора, охраняющему жизнь стареющего Юстиниана.

Весь этот заговор Марцелий раскрыл императору, стоя навытяжку. Этот человек ничего не делал за деньги и любил свою суровую службу.

Юстиниан вяло спросил:

— Как они собирались убить меня?

— Да будет известно твоей милости, они сказали, что вполне безопасно убить такого человека, как ты, без охраны сидящего поздно ночью в своём алькове и читающего Священное Писание со священниками, которые ещё старше его самого.

Некоторое время правитель размышлял над своим портретом.

— Не ты, а Германий должен был поговорить со мной.

— Трижды августейший, он решил, что я расскажу всё твоей милости лучше, чем он.

Император усмехнулся. Когда он дал приказания своему офицеру, Марцелий задержался и попросил повторить их.

— Накажи армянина сорока ударами дубинкой, не очень тяжёлыми, затем провези его по улицам на верблюде. Запри полководца Артабана в доме под охраной. Пошли ко мне Германия. И наконец, повторяй этот рассказ повсюду.

Всё это могло показаться Юстиниану пустой болтовнёй. Было много важных дел: он отзывал Белизария, чтобы тот вместе с Германием оттеснил фракийцев. Германий не мог проиграть. Ему нужен Артабан, чтобы иметь дело с Германием, после того как он поговорит со своим кузеном, которого отправил на север собрать армию варваров. Затем он приказал хмурому Артабану отправиться на поле битвы на Сицилию. Толпы народа смотрели на армянина, ради их удовольствия восседающего на верблюде, после публичного разглашения его заговора, и пришли к выводу, что Юстиниан договорился с несостоявшимися убийцами неслыханным доселе способом. Должно быть, так посоветовал Нарсес.

После этого произошло ещё одно невиданное событие. Подобно комете, закончилась жизнь глубоководного чудовища. «Это произошло на реке Сангарий, — вспоминал очевидец, — огромный кит Порфирий показался из бездны, преследуя стаю дельфинов. Мы бросились прочь, потому что он вслед за дельфинами бросился на илистый берег. На берегу он застрял в грязи. Солдаты на плотах изрубили его топорами, но он ещё долго не умирал, пока они тащили его на сушу с помощью верёвок».

Астрологи под аркадами Мезе говорили, что смерть чудовища совпала с кончиной императрицы. Моряки в доках рассказывали, что азиатские города сотрясали землетрясения, а Нил выходил из берегов. Все эти случаи говорили о том, что на земле произойдёт перемена, и миллионы людей с нетерпением ждали её.