Книга Все что нужно ей - Екатерина Риз

— Ё-моё.

— Но тебя же беспокоит мой худосочный вид? — продолжала настаивать я. — Но, к твоему сведению, это называется стройностью. — Я опустила глаза на свой живот и поправилась: — В моём обычном состоянии.

— Хорошо, оставим эту тему.

Я выдала язвительную улыбочку.

— Хорошо, у меня тоже нет желания говорить об этой женщине.

— Вот далась тебе Светка, а?

— Но ты ведь с ней спал?

— За свою жизнь я не с ней одной спал, но это тема совсем не к столу, тебе не кажется?

Я обиделась и отвернулась. Потом опомнилась, и продолжила ровным, официальным тоном:

— Нам нужно решить, как мы с тобой будем дальше… — В горле некстати запершило, и я кашлянула. Чувствовала Гришкин прямой, заинтересованный взгляд, и поэтому продолжала смотреть в окно. — Как я понимаю, ты созрел, — в этом месте я не удержалась от иронии, — и хочешь участвовать в воспитании ребёнка.

Гриша жевал и молчал, мне в какой-то момент показалось, что он не понимает, чего я от него добиваюсь. Я даже сурово переспросила:

— Ты ведь хочешь?

— Хочу.

— Тогда почему я должна переспрашивать?

— Настя, ешь. Остынет всё.

— Я ем. — Я действительно съела ложку супа, но потом снова отвлеклась. — С Серёжей я, конечно, разведусь. На это потребуется время, но я не думаю, что он станет возражать. — В этом месте Гришка хищно усмехнулся, но промолчал. — Особенно, когда узнает о моих… о наших обстоятельствах. Он ведь не плохой человек, просто в последние месяцы он живёт в состоянии постоянного стресса. Но когда он успокоится, я уверена…

— Когда он успокоится, нашему ребёнку стукнет десять лет, а то и все восемнадцать. Но ты продолжай, я тебя слушаю.

Я стиснула пальцы.

— Я подумываю остаться в этом городе. Найду работу, с ребёнком мама будет помогать, мы об этом с ней уже говорили. Куплю квартиру, денег должно хватить. А ты… — Это был очень важный момент, я рискнула на Сулиму посмотреть, встретила его взгляд, и нахмурилась, заподозрив неладное. И растеряв всю любезность, спросила: — Что ты так смотришь на меня?

Его губы кривились в улыбке, мне даже померещилась тень смущения, словно он не хотел, но все же собирался сказать мне гадость. Тарелку от себя отодвинул и сообщил:

— Завтра мы с тобой быстренько собираем твои вещи, и возвращаемся. — Я рот открыла, собираясь горячо протестовать, но он жестом попросил меня замолчать: — И не спорь со мной. Ты не в состоянии принимать верные решения, это ты уже доказала, сбежав. И делать в этом городе тебе совершенно нечего, здесь даже врачи… неподходящие. К тому же, у меня дел по горло. Я не могу мотаться сюда постоянно, и тебя здесь оставить не могу, так что, как ты сама видишь и понимаешь, — он красноречиво вздёрнул брови, наблюдая за тем, как я краснею от злости, — нам нужно вернуться.

Я сжала руку в кулак и положила его на стол. Гришка смотрел на меня заискивающе.

— Настён, ты должна понимать, что я прав.

— Я не поеду!

— Поедешь, — негромко отозвался он. Из-за стола поднялся, отнёс тарелку в раковину и поставил чайник на газ. — С Серёгой я договорюсь. Разведётесь максимум за месяц, тебе даже встречаться с ним не нужно будет. А потом я отвезу тебя к матери, поживёшь немного у неё… может быть, пока я не решу вопрос с жильём.

— С каким жильём?

— С нашим, — вроде бы удивился он.

И вот тут я догадалась:

— Ты думаешь, что я буду с тобой жить?!

Гриша чайник выключил, видимо, передумав чай пить, и плеснул в стакан минералки. Выпил залпом и кивнул. А я воздух ртом ловила, не зная, как докричаться до этого придурка.

— А ты меня спросить не забыл?

— А ты не забыла, что ты от меня беременна?

— Уж это я как-нибудь пережила бы. Одна! Без тебя!

— Настя, ты опять заводишься, — предупредил он, будто я сама не чувствовала, что киплю изнутри.

— А чего ещё ты от меня ждал? Что я в обморок от счастья грохнусь?

— В обморок не надо.

Я вскочила, руки в бока упёрла и принялась оглядывать углы небольшой кухни, не зная, что мне предпринять. Решила по-хорошему с ним поговорить.

— Гриша, я не хочу с тобой жить.

— Почему?

Я только руками развела, не зная, как объяснить.

— Просто не хочу. Что нас с тобой связывает? Кроме ребёнка? Мы друг друга не знаем, и вообще…

— Что?

— Мы друг друга не любим!

Он хмыкнул.

— Ты так думаешь?

— Я это знаю. Не может быть такой любви. Ты… ты меня использовал. Получил, что хотел, семью мою разрушил, а теперь хочешь, чтобы мы всё забыли и зажили счастливо? Так не бывает!

— Да откуда ты знаешь, как бывает? Никто не знает.

— Это не повод…

— Настя, ты просто на взводе. А вот если бы ты села и подумала…

— Я три месяца сидела и думала, — отрезала я.

— Ты думала не о том.

— Гриша, ты идиот.

Он выдохнул, видимо, мысленно прося себя держаться.

— Это гормоны, — объяснил он то ли мне, то ли себе. — Никогда не верил, что женщинам во время беременности крышу сносит, но теперь вижу, что это правда.

Я с кухни вылетела, жалея о том, что двери нет и хлопнуть нечем. Минуты, что я провела в тишине, мне не хватило для того, чтобы успокоиться. Я стояла у окна, обхватив себя руками за плечи, и раздумывая о том, как мне до Сулимы достучаться, чтобы он понял, насколько абсурдны его предположения о том, что я жить с ним соглашусь — воспитывать ребёнка, вести семейный бюджет, спать в одной постели, да и просто считать его своим мужем! А он в комнату вошёл, присматривался ко мне, и заговаривать не спешил. Я только слышала, как он вздыхает. Наверное, сочувствует себе, что жизнь его накрепко связала со столь взбалмошной особой, как я. Но я ведь не такая, это на самом деле гормоны, а ещё справедливая злость на его твердолобость. — Настён. — Он наконец собрался с мыслями и решил попробовать ещё раз. Я неуютно повела плечами, когда он оказался за моей спиной и рискнул меня коснуться. Погладил, потом волосы с шеи убрал. — Ты ведь не думаешь, что я просто отступлю? И оставлю тебя здесь, одну, гордую и никому не нужную.

— Говори за себя. Я нужна.

— Кому? Маме?

— Ребёнку!

— Ну да, но я не об этом.

— А я об этом. И прекрати вносить смуту, я всё давно обдумала и решила. И, вообще, почему я должна тебя слушать? Ты меня слушал? Нет. У тебя свои дела и проблемы, вот и занимайся ими. А меня в это не вмешивай.

— Как это — не вмешивай? А для кого я всё это делаю?