Книга Страх, паника, фобия. Краткосрочная терапия - Джорджио Нардонэ

Т.: Это стало замечательным отступлением: «Я могу быть слабой». Хорошо, на этом этапе моя с вами работа прекращается, в том смысле, что, принимая во внимание развитие ситуации, я считаю мое собственно терапевтическое вмешательство завершенным. Я начну реже назначать наши встречи, и они сделаются «контрольной болтовней», как я их называю, и они будут становиться все более «разбавленными», мы встретимся несколько раз через гораздо более длительный срок, это будет своего рода поэтапный выход из терапии (follow-up). Вас это не пугает?

П.: Нет. Это меня обнадеживает, хочу сказать… Никогда не знаешь, что будет, когда уйдешь отсюда… Например, сегодня, мысль о том, что это десятая сессия, меня немного… Если честно, в общем…

Т.: Если бы была необходимость в одиннадцатой, двенадцатой, тринадцатой сессии… я бы продолжил.

П.: Да, конечно.

Т.: Но я бы сказал, что уже на двух последних сессиях по нашей оценке достигнутые изменения были таковы, что можно было бы начать завершение немного раньше, не так ли?

П.: Да, да, да. Да, Это так. «Если вдруг потом что-то случится».

Побуждение к личностной автономии

Т.: Я всегда здесь. Я всегда так договариваюсь с людьми: когда терапия завершается, это не означает, что я закрываю свою дверь и больше не хочу видеть этого человека. Наоборот, это означает, что при любой проблеме достаточно позвонить, и я гарантирую возможность встречи в возможно кратчайший срок, в течение одного — максимум двух дней. Это моя гарантия…

П.: Хорошо.

Т.: Я думаю, что вам это совершенно не понадобится, однако важно, чтобы вы знали об этом.

П.: Да, это придает гораздо больше уверенности.

Т.: Так же важно назначать более отсроченные встречи, которые, однако, становятся настоящим контролем над ситуацией.

П.: Да.

Т.: Сегодня представляется очень важным вновь подтвердить тот факт, что, даже если я и использовал некоторые немного странные методы… вместе со слегка суггестивными техниками и так далее, как я уже раньше говорил, я только лишь простимулировал ваши ресурсы. Я не добавил ничего, что уже не находилось бы в вашем контейнере. Я только вынул из него то, что там уже было, но застряло. Стало быть, ответ… В сущности, вся заслуга в произошедших изменениях — только ваша.

П.: Будем так считать.

Т.: Я был просто… как резчик бриллиантов, который должен вынуть прекрасный камень из грубого сырья, который должен наносить удары в правильных точках, не слишком сильные и не слишком слабые, потому что иначе он либо разобьет бриллиант, либо ничего не достигнет. И так вплоть до того, пока он не создаст драгоценный камень со всеми его гранями. Я сделал только это, но камень уже был, иначе я не смог бы изобрести бриллиант…

П.: Это вы так говорите! Я не ставлю это под сомнение, Боже упаси.

Т.: Сейчас важно, чтобы бриллиант продолжал сверкать, не нужно его упрятывать в грязь.

П.: Хм.

Т.: И для этого не требуется прикладывать больших усилий. Достаточно позволить ему сверкать. И в заключение: вы прочитали предложенные мной книги?

П.: Я еще не закончила, потому что одна книга из тех, что…

Т.: Из крепких.

П.: Из крепких (смеется).

Т.: Так вы же привыкли к…

П.: Да, но я, когда читаю, должна… возвращаться назад… Чтение разделяется на типы, когда я училась, я сначала читала первый раз, как я это называла, «вслепую», то есть читала все подряд, а потом… Теперь же я обычно использую метод продвижения маленькими шагами, хотя я, к сожалению, за эти годы в большой мере потеряла привычку к чтению, и это… Поэтому мне случается… я прочитала первые четыре страницы… однако…

Т.: Однако вы нашли некоторые объяснения…

П.: Да. Я сказала: «Вот почему, вот почему!» Как бы это сказать, это очень забавно для человека, который никак не связан со всем этим — открыть для себя, что это правда. То есть, когда читаешь: «Неужели?! Невероятно!»

Т.: Вот-вот, по отношению к другому аспекту, к вашему копанию в глубинном, какой эффект на вас оказало чтение?

П.: Это очень особый разговор. Я думаю, что копание в глубину, если честно, я не знаю, насколько оно является копанием в глубину. Кроме того, не могу сказать, чтобы меня так уж интересовало копание в глубинном.

Т.: Еще и потому, что следует понять, существует ли это глубинное.

П.: Да, хочу сказать… потому что я считаю, что существует глубинное, которое принадлежит только мне, я могу и ошибаться, но для меня совершенно ничего не меняется от того, является ли человек, который находится рядом со мной, аналитиком или нет. Хочу сказать, потому что я, в конечном итоге, должна бы рассказать вам некоторые вещи. Следовательно, я хочу сказать… думаю, что, к сожалению, это всегда было немного… помимо того факта, что я не знаю, насколько глубоко можно докопаться. Потом, существуют некоторые вещи, которые существуют для тебя, но они находятся настолько внутри, что трудно сформулировать их в мысль даже для тебя самого, стало быть, хочу сказать… И это… однако, скажем, что до определенного момента, пока мне не стало плохо, для меня это было приобретенным знанием: мне плохо удается отдавать себя больше, чем мне бы этого хотелось, это, скажем так, жизненный метод, возможно, и ошибочный, поскольку… Это потом вызвало целую серию проблем, но это другой разговор. И это одна вещь. Думаю, что значимость, в кавычках, этой вещи, значимость, которая, повторяю, стоит весьма дорого, была сначала следующей: в то время это служило для того, чтобы понять, что у меня было ощущение того, что я нуждалась в чем-то, в ком-то, что мне было плохо, даже если… то есть, хочу сказать, «если нет врача, то и болезни нет», если нет…

Т.: Конечно.

П.:… чего-то, что оправдывало бы тот факт, что ты туда ходишь. И по-моему, это, возможно, было мне необходимо, поскольку, как я сказала, если бы у меня была хорошая язва желудка…

Т.: А в настоящий момент?

П.: В настоящий момент… Еще и потому, как я это и воображала себе, мне теперь это в тягость. Пока мне это не было в тягость, возможно, я считала это необходимостью или, по крайней мере, мне был полезен этот аспект. Был полезен… не знаю, насколько он мне в конечном итоге был полезен… сейчас мне становится в тягость ходить туда три раза в неделю… и, может быть, в сентябре… Боже упаси, я даже думать об этом не хочу.

Т.: Хорошо, мы с вами встретимся через три месяца для контроля (follow-up). И помните: бриллиант не должен прикладывать усилия для того, чтобы сверкать.

2. Ритуал и контр-ритуал: обсессивно-компульсивное расстройство

Первая встреча

(Входят родители пациента)

Определение проблемы

Отец: М. 17 лет, и он остался на второй год во втором классе Естественно-научного лицея, и, стало быть, я попытаюсь изложить вкратце тот длительный процесс, который начался два года назад, когда — то есть, по крайней мере очевидные факты проявились два года назад, когда — по этой причине я не захотел привести сюда с нами мальчика, М. известна только часть истории.