Книга Ночной охотник - Валерий Теоли

Отец не допустит прорыва. Сдерживающие печати, за кои цепляется разум Нолмириона, стоят барьером между тварями Бездны и смертными, мерцают магическими знаками, отгоняя мрак и сопутствующий ему страх. Кошмар не нахлынет вновь…

— Беспокойно мне что-то, — проворчал внизу Корд, закончивший устанавливать сигнальное заклятие около стоянки, и некромко окликнул: — Нолми, будь другом, проверь лес. Никто к нам в гости не идёт?

Просьба человека помогла выбраться из липкого плена кошмара. Нолмирион медленно обвёл взглядом аранью, прислушиваясь и принюхиваясь. В серой мгле вспыхнули красные огоньки теплокровных — ничего особенного, мелочь. Звери покрупнее бродили далеко от места стоянки и не представляли угрозы, во всяком случае, пока. Рептилии мирно спали под корнями вековых деревьев.

Прикрыв глаза внутренними полупрозрачными веками, эльф обратился к внутренним ощущениям. Корд прав, поблизости разумный, его аура периодически просвечивается в астрале, испуская ужасающую, тёмную айгату, точь-в-точь как у обитающих в Кошмаре чудовищ. Мелькнёт то тут, то там на расстоянии в сотни шагов от Корда, и подолгу скрывается в темноте под древесными великанами.

Нолмирион снял с плеча меч и указал им в сторону, где в последний раз появлялся обладатель чудовищной ауры. Корд, обнажив клинок, потянулся к футлярам со свитками на поясном ремне.

— К нам пожаловали теневик и Клеймёная, осторожнее с ними, Нолми, — предупредил человек. В руке у него зашелестел, разворачиваясь, свиток астрального барьера.

Теневик? Тот самый, убивший Шестиглазого и Зоната Мечника? Вопрос застыл и расплылся в потоке шумящих в голове мыслей, кои заглушил животный ужас. Чудовище здесь!

Нолмириону показалось, он закричал. На самом деле, кричал Корд, предупреждая об ударе сверху. Полыхнула знакомая аура, тёплая и мягкая, будто лунный свет, льющийся с небес, и в следующий миг на лес обрушалось нечто тяжёлое и громадное. Вековые деревья ломались, словно тонкие сухие прутья, эльфа снесло вместе с ветвью, на коей он стоял, и ударило о мёрзлую землю, выбив дух. Человеку пришлось хуже, он распростёрся у враз потушенного костра и сипел, его кости трещали, ломаясь под тяжестью бледного, затопившего всё вокруг света, разбитая плоть кровоточила. Корд походил на расплющенное насекомое.

Нолмирион напрягся, пытаяь подняться, в итоге его сильнее вдавило в землю, укреплённый магией доспех затрещал. Всё тело, от кончиков пальцев ног до головы, прижимало сверху. Нельзя даже пошевелиться. Никогда прежде эльф не испытывал подобного.

Сплошная стена разномастных чудовищ надвинулась на сдерживающие печати, вселяя страх.

— Не убей человека, Смуглянка, — раздался вдалеке голос. — Живой он нам нужнее. Тот, в доспехах, кто такой?

Ответа Нолмирион не расслышал, давление усилилось, стремясь раздавить его. В прорезях шлема он видел судорожно вдыхающего Корда, напоминающего уже не насекомое, а вздрагивающий мешок окровавленной плоти с торчащими из неё осколками костей. Если его не убьют, он восстановится, помогут накачанные до отказа энергией Кольца Жизни на его размозженных пальцах. Айгата уже начала перетекать в искалеченное тело, в серой мгле астрала зажглись тусклые искорки артефактов.

Корда всё-таки убьют — раньше ли, позже, без разницы. Он для теневика и Клеймёной зло, а значит, должен умереть. Такое же зло, как и Нолмирион. Как и отец. Как и Зонат с Шестиглазым.

Мышцы вздулись буграми под сталью доспехов. Не останавливаться! Напрягшись до предела, отмеренного сдерживающими печатями, Нолмирион привстал. На голову словно положили скалу. Ещё немного…

Металл застонал, прогибаясь и сминая плоть, захрустели разрушающиеся кости. Из-под шлема раздалось свирепое рычание, неотличимое от звериного — чудовища из Кошмара штурмовали первую печать, грызя витиеватую магическую фигуру зубами и царапая когтями, стараясь сломать в смертельных объятиях щупальцев и лап.

С трудом эльф повернул голову. За отвердевшим молочным светом белой луны воздевала руки к небу, произнося заклинание, черноволосая девушка — Клеймёная. За ней, в тени обломанных древесных стволов, стоял обладатель ужасающей айгаты. Его глаза выделялись и во мраке — абсолютно чёрные, без белков и радужки, затягивающие взор порталы в истинную Тьму. В руке у него щелью меж мирами темнело копьё.

Иллюзорный мир подёрнулся алой пеленой реальности. Сдерживающая печать рассыпалась прахом, и вал хаоса покатился ко второй, сметая стену из лунного света.

— Убью… убью всех, — пробормотал Нолмирион, вставая и сбрасывая с плеч тяжесть заклятия.

* * *

Доспехи мечника запылали изнутри холодным, колючим огнём полночных звёзд. Девять точек, раскиданных по телу, прожигали завесу молочного лунного света, низвергающуюся с неба. Удивительно знакомое разноцветное пламя — голубое, красное, белое, жёлтое — окутало поднявшегося Проклятого, пророча бой.

Небесное Погребение Смуглянки сработало, приковав к земле человека, казавшегося изначально слабее напарника, а вот для разумного в доспехах заклятия оказалось недостаточно. Крепкий малый. Благо, сражаться придётся лишь с ним одним.

Втянув голову в плечи и ссутулившись, мечник выпрыгнул из-под светового пресса Авариэль. Его меч взметнулся вверх, описал дугу, падая на не успевающую уйти из-под удара Авариэль. Поглощённая контролем лунного заклятия, она не могла ни защититься, ни увернуться. Вокруг неё цветком расцвёл выброшенный артефактным кольцом барьер и тут же сник, проломленный огромным изогнутым клинком мечника.

Воздух зашумел в ушах, мышцы загудели от перенапряжения. Толчок, я со Смуглянкой в руках перекатился по насту, отстранённо фиксируя разрыв плоти на спине и повреждение рёбер. И это меч у Проклятого тупой и моя одёжка зачарована на прочность, будь заточенным, срезал бы с меня приличный кусок. Не критично, но, демоны подери, неприятно. Энергия жизни потекла из Маркарта, исцеляя меня.

Спасибо потом скажешь, дальше сама, ладно, Смуглянка? Отпустив Авариэль, разворачиваюсь лицом к ещё не пришедшему в себя и потому слегка заторможенному мечнику. Не на такой результат мы рассчитывали, лупя по тебе Небесным Погребением. Нормальные смертные вроде того человека со свитком должны валяться со сломанными костями независимо от того, в доспехах он или нет. А ты скачешь кузнечиком и вдобавок машешь своим ножом бульдозерным, словно дамским кинжальчиком. Мы, конечно, предполагали, что вы крепкие парни, однако, не настолько же. Ты хотя бы для приличия покачивался, аки малость пришибленный, и резвость не проявлял.

Мечник подскочил ко мне, горизонтальным взмахом клинка едва не задев отпрыгнувшего назад меня. С лезвия сорвались капли, оросив мне грудь, в ноздри ударило зловоние. Капли стекали по кожаной куртке, оставляя дымящиеся ядовитой айгатой дорожки. Весьма неплохо — соединить ближний и дальний бой. Благодарю за предупреждение, более не подставлюсь и блокировать древком удары не стану.

Разворачиваясь за мечом, Проклятый веретеном взвился в воздух на добрых полтора метра и рубанул сверху. Для простого смертного очень стремительная атака, для меня, вышедшего за границы второго уровня боевого транса, показалась медлительной, хотя и грациозной. Красиво движется, балет прямо. Отступаю на шаг в сторону и, когда клинок врезается в снег, бью пяткой копья в участок шлема, за которым находится висок мечника. Моя задача — ошеломить, а не убить, иначе ткнул бы наконечником, и дело с концом. Раз теневым не подступиться к Проклятому, придётся Смуглянке заключать его в барьер.