Книга Со стыда провалиться - Робби Робертсон

По крайней мере именно это я хотел сказать — собирался сказать, открывая рот. На самом деле у меня получилась совершенно другая фраза: «Трудно говорить о книге, будучи ее автором». По залу прокатился гул — наполовину смех, наполовину вздох изумления. Я открыл конверт, назвал имя победителя в категории «Лучший сотрудник головного офиса» — премию получил великолепный Рупин Анаркат из финансового отдела — и уже возвращался к своему столику при полном молчании не слишком-то улыбчивой аудитории, когда до меня наконец дошел смысл сказанного мною.

По большому счету, говорящий правду лишь навлекает на себя неприятности. Я нечаянно намекнул, что многие из сидящих в этом зале писателей не являются авторами своих книг. В моем высказывании правды было ровно столько, чтобы сделать его фантастически, просто безумно унизительным, тем более что в издательских кругах любого упоминания о фактическом, «безымянном» авторстве избегали, как чумы. В зале сидело около пятисот человек, примерно три сотни из которых я только что публично оскорбил. Я лишь собирался сделать невинное общее замечание, с которым мог бы согласиться каждый, а вместо этого повел себя, как Лиам Галлахер[124], напившийся и хамивший сильнее обычного.

Если у меня и оставались какие-то сомнения в правильности понимания ситуации, то Алан Титчмарш[125], который объявлял победителя в следующей категории, полностью их развеял. Первое, что он сказал (причем абсолютно серьезно), взяв микрофон, было: «Прежде всего я хотел бы заверить Джона Ланчестера, что в моей книге все до последнего слова написано моей собственной рукой».

Я повернулся к сидевшему слева от меня Уиллу Аткинсону из «Фабера»:

— Мне показалось или Титчмарш только что назвал меня кретином?

— Не показалось.

Это произошло год назад. Я перестал думать о своем позоре каждые десять минут и теперь вспоминаю о нем примерно раз в неделю, но по-прежнему стискиваю зубы, скрючиваюсь в три погибели и шепчу: «Никогда в жизни».

Наверное, в море случаются и худшие неприятности. Но я же не моряк.

Анна Энрайт

Чувство вечного стыда

И только жгучее чувство вечного стыда.

Джон Вебстер, «Белый Дьявол»

Как-то раз меня включили в список номинантов на премию, учрежденную компанией «Керри ингредиенте» за лучшее художественное произведение на ирландском языке в рамках Листоуэлской литературной недели. Длинновато для короткой биографии, но все равно я сочла это очень милым; я и сама могла похвастаться кое-какими «ингредиентами» Керри[126]: до середины двадцатых годов мой дед жил в Бэллилонгфорде, а это совсем недалеко от Листоуэла.

В пригласительном письме говорилось, что победитель будет объявлен на закрытии литературной недели. Организаторы очень надеялись, что я смогу приехать, но меня поджимали сроки работы, а на руках был маленький ребенок, поэтому я оставила письмо без ответа. Потом позвонила женщина из оргкомитета. Она говорила крайне убедительно. Конечно, она не может, не имеет права сказать мне, кто стал лауреатом премии «Керри ингредиенте» за лучшее художественное произведение на ирландском языке в рамках Листоуэлской литературной недели, но они очень, очень хотят меня видеть. Отказываться было бы невежливо. Какого черта. Даже если я не победила, то хотя бы неплохо проведу время. Кроме того… в ее тоне сквозила многозначительность.

До Керри всего шесть часов езды, но мне сначала пришлось собрать в дорогу маленькую дочку и отвезти ее на другой конец города к моей матери, так что шесть часов обернулись всеми восемью-девятью, и я уже на два часа опаздывала. Я даже не останавливалась, чтобы перекусить. В Лимерике я мчалась по такой сложной траектории, что забыла, где находится Керри и как туда ехать, и впопыхах даже не удосужилась свериться с картой. В конце концов я вывернула на обочину где-то в Адаре рядом с небольшим магазинчиком, купила там шесть хлопчатобумажных наволочек, пару таких сеточек с бусинками, которыми накрывают молочник, чтобы в него не попадали мухи, и спросила у продавца, как добраться до Листоуэла. Мне велели ехать прямо.

На самом деле у меня нет молочника. Я все мечтаю избавиться от литровой банки на кухонном столе, но однажды увидела в магазине чудесный молочник и не купила его, поэтому теперь жду, когда он попадется мне снова. Сеточки с бусинками и висюльками вообще-то тоже не в моем стиле — думаю, к тому времени у меня уже слегка помутился рассудок. Я опаздывала. Я умирала с голоду. Я скучала по моей малышке. Я опустила стекла в машине и на всю громкость врубила музыку.

Северная часть Керри очень красива, и по мере того, как дороги становились все уже, я размышляла, почему дед покинул эти места и что за человек он был. Он женился на учительской дочке из графства Клэр, в приданое за которой давали ферму. Как жилось моей бабушке? Я думала о пианино, окончившем свои дни в курятнике, о том, как она называла отца «папа́» — все, что осталось от уроков французского, — о гостиной, обставленной с претензией на аристократизм… и об этом человеке из Керри, который стал хозяином фермы. Сомневаюсь, что они ладили между собой. Проезжая через поселок, над входом в паб я увидела вывеску «У Энрайта». Наверняка в местной газете напечатают фоторепортаж с Листоуэлской литературной недели, а жители деревни, заглядывая в паб, будут интересоваться у хозяина: «Она из наших?»

Выглаженное платье, висевшее на плечиках за моей спиной, развевалось на ветру. Когда все издательства в Лондоне отказались печатать «Третьего полицейского», Флэнн О’Брайен сказал завсегдатаям бара «Пэлас», что оставил рукопись на заднем сиденье машины и по дороге из Донегала страницы одну за другой сдуло ветром.

Как все переменилось. Я нервничала все сильнее и занимала себя сумбурными мыслями — об успехе и неудачах, о деньгах и желании все бросить и вернуться — только чтобы не сочинять благодарственную речь. Я же не знала, стану ли обладательницей премии «Керри ингредиенте» за лучшее художественное произведение на ирландском языке в рамках Листоуэлской литературной недели. В любом случае здесь присутствовала интрига. Явных фаворитов среди претендентов не было. Кроме того, я уже получила несколько премий за эту книгу, а неожиданностей в списке не предвиделось. «Уитбрэд», как правило, называет несколько имен потенциальных лауреатов, а потом приглашает победителя (но не меня). Из оргкомитета премии «Анкор» вам просто звонят и сообщают: «Вы победили!» — фантастика. Тогда как учредители премии «Керри ингредиенте» за лучшее художественное произведение на ирландском языке в рамках Листоуэлской литературной недели настаивают: «Пожалуйста, приезжайте. Очень просим, приезжайте».