Книга Линкор "Шарнхорст" - Альф Якобсен

«…„Дюк оф Йорк“ произвел залп из 14-дюймовых орудий, даже на расстоянии тысячи ярдов нас оглушил страшный грохот выстрелов, и мы почувствовали мощную ударную волну. На мгновение вспышка пламени озарила весь корабль, а в воздухе повисло огромное облако от сгоревшего кордитного пороха».

Снаряды были оснащены бронебойными наконечниками из закаленной стали, а боевой заряд состоял из нескольких сотен килограммов мощного взрывчатого вещества. Рамсден наблюдал за траекториями трассирующих снарядов. Прямо на «Шарнхорст» неслось свыше 7 тонн стали и взрывчатки.

«Почти сразу же после того, как мы его увидели, раздался оглушительный грохот, сопровождаемый выбросом пламени, — был произведен полный бортовой залп из 6-дюймовых орудий. На мгновение я потерял слух, а из-за сильного сотрясения директора и внезапной вспышки я ничего не видел в дальномер. Трассирующие снаряды неслись, как плотный рой пчел, и было видно, как их траектории плавно наклоняются в сторону цели».

Бей и Хинтце стояли на мостике, имевшем броневую защиту от осколков снарядов. Прошло несколько минут с момента встречи с противником, и было ясно, что бой опять придется принять. В радиограмме, отправленной около 16.30, говорилось:

«ПРЕСЛЕДУЮЩЕЕ (СОЕДИНЕНИЕ) НЕ ОТСТАЕТ. МОЯ ПОЗИЦИЯ АС4595».

И все же кажется, что в тот роковой второй день Рождества 1943 года «Шарнхорст» был опять, в третий раз, застигнут врасплох, когда в 16.50 «Белфаст» и «Норфолк» одновременно открыли по нему огонь, причем с разных направлений. Как заметил адмирал Фрейзер, орудия линкора находились в походном положении, а это означало, что потребуется некоторое время на то, чтобы произвести наводку и открыть ответный огонь. Гельмута Бакхауса отделяло от палубы примерно 38 метров, и ему было нелегко.

«После выхода из Ланг-фьорда я обычно находился на наблюдательной площадке. Внезапно я увидел яркие вспышки на юго-западе и севере. Нас залило светом, как в летний полдень. Огромные столбы воды возникли по обоим бортам, почти рядом с ними. Они возвышались над моей площадкой, так что я промок от брызг».

Пост Вильгельма Гёдде был на площадке прожектора левого борта.

«Все случилось неожиданно. Корабль и экипаж сразу попали в какой-то водоворот. Раздался сигнал тревоги. Через несколько минут над кораблем уже висели факелы первых осветительных снарядов, а вскоре мы услышали свист тяжелых снарядов, летевших в нашу сторону».

Из протокола допросов членов экипажа (Interrogation Report):

«По внутренней системе связи объявили, что вспышки залпов тяжелых орудий (Schweres Mündungsfeuer) видны в совершенно неожиданном направлении, и все как будто сразу очнулись. Из показаний не совсем ясно, когда именно экипаж линкора понял, что огонь ведет тяжелое британское соединение, потому что до этого он имел дело только с крейсерами. Однако вскоре приказали заряжать орудия главных башен бронебойными снарядами, и тогда артиллеристам стало ясно, какой противник им противостоит».

Сначала действия Бея были скорее инстинктивными. Он отдал приказ отвернуть по левому борту и перевести «Шарнхорст» на противоположный курс. Однако на севере небо тоже озаряли вспышки артиллерийских залпов. Это стреляли тяжелые орудия «Белфаста» и «Норфолка». Бакхаус:

«Это было просто ужасно. Огонь велся со всех сторон. Казалось, что мы в сплошном кольце вражеских кораблей».

Спастись можно было, только двигаясь на восток. Бей вновь отдал команду развернуться, так что машинному отделению надо было творить чудеса. В 16.56 он отправил на базу радиограмму с пометкой «Высшей важности»:

«КВАДРАТ АС4677. ТЯЖЕЛЫЕ КОРАБЛИ. ВЕДУ БОЙ».

Гюнтер Стрётер говорил следователям абвера:

«Прозвучала команда: „Всем постам. Разворачиваемся к востоку“. Противник открыл стрельбу по правому борту… Мы находились в это время на левом борту и открыли люк орудийной башни. Прямо над нами висел факел осветительного снаряда».

Прошло пять драгоценных минут, прежде чем орудия «Шарнхорста» смогли открыть ответный огонь — сначала по линкору «Дюк оф Йорк», затем было произведено два залпа по эсминцам в северном направлении, но попаданий в цель не было.

Судя по официальным протоколам допросов уцелевших моряков, «Шарнхорсту» в течение всего боя пришлось полагаться исключительно на оптические дальномеры. Один из моряков говорил так:

«Вокруг „Шарнхорста“ все время разрывались осветительные снаряды; их свет слепил дальнометристов, так что им было очень трудно работать. Расчетам 20-мм и 37-мм пушек было приказано по возможности уничтожать факелы осветительных снарядов; сам же „Шарнхорст“ стрелял снарядами этого типа крайне неточно и неэффективно — они освещали только пустые участки поверхности моря».

Первые же залпы линкора «Дюк оф Йорк» попали в цель. Вильгельм Гёдде:

«Примерно без четверти пять в носовой части корабля по правому борту раздался страшный взрыв — где-то на уровне башни „A“. Ударной волной меня сбило с ног, и я чуть не задохнулся от густого дыма. С мостика спустился Хинтце. Он хотел выяснить, что произошло, потому что оттуда ничего нельзя было разобрать. Он помог мне подняться на ноги и спросил, не ранен ли я. Я ответил, что нет, и он сказал: „Оставайтесь на своем посту. Нам важно знать, что будет происходить здесь“».

Осколками разбило объективы перископов на мостике, однако при этом никто из находившихся там не пострадал. Дальше было хуже. В результате взрыва башню «A» перекосило, и несколько артиллеристов было убито на месте. Возник пожар, огонь быстро проник в систему подачи боезапаса башни «B», было много дыма. Во избежание катастрофы оба погреба были частично затоплены.

«Мы барахтались в ледяной воде, пытаясь спасти хотя бы часть боезапаса. Прошло несколько напряженных минут, прежде чем воду удалось откачать, и башня „В“ вновь стала боеспособной»,

— рассказывал один из артиллеристов этой башни Руди Бирк.

Вильгельм Гёдде:

«Когда башню „A“ заклинило, она была развернута по правому борту, приводы наводки вышли из строя. Потом по телефону сообщили, что внутри башни нет никаких признаков жизни. Из-за сильного огня и густого дыма башня в сражении больше не участвовала».

Второй снаряд пробил правый борт на уровне ватерлинии и разорвался в межпалубном пространстве. Ценой невероятных усилий аварийной команде удалось приварить металлический пластырь, наложив его на пробоину.

«Поступавшая через пробоину вода в основном затрудняла работу сварщиков, опасности для корабля это не представляло, серьезных повреждений также не было»,

— рассказывал один из матросов аварийной команды.