Книга Перебежчики из разведки. Изменившие ход "холодной войны" - Гордон Брук-Шеферд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Левченко перед отлетом успел нанести последний удар своему старому недоброжелателю. Среди нескольких официальных лиц, которые сопровождали его по бетону аэродрома, был миниатюрный сотрудник контрразведки, и он спросил Левченко, кто из старших офицеров КГБ в Москве представляет набольшую опасность для Японии. «Пронников, – ответил он, поднимаясь по трапу. Владимир Пронников», – повторил он, чтобы его правильнее поняли.
«Конец там, откуда мы отправляемся». Эта строка (в вольном переводе. – Примеч. перев.) из Т. С. Элиота весьма подходит к истории одного из самых крупных секретных агентов Франции – или в данном случае всего Запада, – работавших против Советского Союза, и тем более из самой Москвы. Человек с пророческим кодовым именем «Фэрвел» (Farewell – по-английски «прощай») был исключительным не только с точки зрения поставлявшейся им информации за время краткого, но ослепительного всплеска активности. Он был редким также по контрастам темперамента и характера. Его ум был полон презрения к режиму, которому он служил, и был холоден и тверд, как ледник. Но в его сердце пылал огонь, и при всплеске эмоций и страстей он напоминал персонаж, сошедший со страниц русских романов. Эти страсти никогда не ослабляли его волю и смелость. Но именно одна из таких вспышек и сгубила этого человека в его одиноком крестовом походе. Случилось это так.
Февральским вечером 1982 года у «Фэрвела» была весьма интимная встреча с шампанским, которая происходила в его автомобиле, поставленном в укромном уголке московского лесопарка. Партнером была его любовница, секретарь из штаб-квартиры КГБ по имени Людмила. Внезапно их пирушка была прервана стуком в стекло автомашины. «Фэрвел» выскочил и увидел человека, в котором то ли узнал, то ли не узнал коллегу КГБ. Узнал или не узнал, но его первой реакцией была мысль о том, что за ним следят, что его тайна раскрыта и его собираются схватить как западного шпиона. Человек поспокойнее и в более спокойном состоянии души вряд ли запаниковал бы, заметив, например, что нарушитель спокойствия вроде бы один. Но, как отмечалось, «Фэрвел» обладал отнюдь не спокойным темпераментом и даже трезвый находился в напряжении от своей двойной жизни. А в эту ночь он был к тому же ещё и крепко выпивши, если не совсем пьян. Разум отступил на второе место. Он выхватил нож и ударил пришельца. Тот упал замертво. Увидев это, пришедшая в ужас Людмила выскочила из машины и попыталась скрыться от своего любовника за деревьями. Но тот уже обезумел. «Фэрвел» догнал девушку и нанес и ей удар ножом, бросив её умирать в снегу. Потом сел в машину и уехал.
Примерно часом позже – снова как в классической трагедии – его, преступника, потянуло на место преступления. Там уже была милиция, но это был не самый страшный удар для «Фэрвела». Людмила, которую, как он считал, он убрал как свидетеля, была жива и указала на него. Он показал документы, и милиция увидела, что арестованный убийца (поначалу милиция подумала, что это была ссора из-за женщины) является полковником КГБ. Первое впечатление о ссоре из-за женщины усилилось тем обстоятельством, что мужчина – жертва преступления, который действительно оказался здесь один, жил в Москве, километрах в десяти от места убийства. Самое простое объяснение трагедии состояло в том, что он тоже имел связь или был влюблен в Людмилу и в этот вечер выследил парочку, чтобы застать её на месте со своим соперником. Протрезвевший «Фэрвел» понял, к своему горькому сожалению, что против него нет ни малейших подозрений в шпионаже. Но убийцей он, безусловно, был. За это его судили, и в таком явном преступлении принадлежность к КГБ не дает защиты. В конце осени 1982 года «Фэрвел» начал отбывать 12-летний срок в иркутской тюрьме. И только тогда власти начали подозревать его в вещах гораздо более тяжких в их глазах, чем убийство. И выдал себя осужденный преступник. Вот с этого конца мы и должны вернуться к началу повествования. Оно было почти столь же необычным. Шпионская карьера, которая закончилась убийством в московском лесопарке, совершенном из его автомобиля, началась на парижских улицах примерно за пятнадцать лет до этого с того, что он разбил свой автомобиль (автор приводит как факты, но не отмечает ещё одну «необычную» общность двух случаев: и там и там он был пьян. – Примеч. перев.).
«Фэрвел» начал свою взрослую жизнь, получив диплом инженера автомобильной промышленности. Подразделение, ведавшее в Первом главном управлении КГБ (внешней разведке) добыванием технической информации, всегда искало таких специалистов для, как это называлось, «линии икс». В их задачу входил сбор на Западе любыми средствами любой крупицы научно-технической информации для советской военной машины. Многообразие целей этого огромного аппарата Кремля было впервые раскрыто «Фэрвелом», и об этих целях будет сказано ниже. А сейчас в центре нашего внимания сам «Фэрвел», молодой сотрудник советской разведки, направленный в Париж отделом «Т».
Он пробыл там пять лет под дипломатическим прикрытием, разрабатывая французских ученых и промышленников, у которых мог получить информацию или, если возможно, образцы продукции. Контактом с таким потенциалом был один французский бизнесмен, занимавший видную позицию на предприятии французской электронной промышленности – ключевом объекте советского проникновения. «Фэрвел» оформил свою связь как перспективную письмом в Москву. Если забыть про профессиональную сторону, у «Фэрвела» установились добрые отношения со своей «разработкой». Эти отношения стали совсем близкими, после того как «Фэрвел», находясь в пьяном виде за рулем, как-то ночью разбил свою машину на парижской улице. Он знал, что его за это ждут большие неприятности, если об этом узнает его здешний начальник. В состоянии крайнего расстройства он обратился за помощью к бизнесмену. Этот джентльмен то ли по доброте, то ли по расчету оплатил полный ремонт машины и, более того, сделал так, чтобы машину отремонтировали в считаные часы. Когда «Фэрвел» увидел свой воскресший автомобиль, то, по словам бизнесмена, у него появились слезы благодарности и он буквально упал на колени перед своим благотворителем. Начало его истории как шпиона Запада, хотя она и началась, по существу, через несколько лет, может быть датировано этим моментом.
В 1970 году «Фэрвел» с сожалением уехал из Парижа, сохранив о нем множество теплых воспоминаний. Его друг и спаситель (ему потом предстоит съездить в Россию по делам не менее сотни раз) имел естественные рабочие отношения с французскими спецслужбами, которые взяли на учет русского как долговременную перспективную связь. «Фэрвел», со своей стороны, вполне мог допустить, что его французский друг работает на спецслужбы своей страны, хотя и зарегистрировал его как важный источник технический информации для Москвы. Это может показаться сложным уравнением, но весьма распространенным в алгебре шпионажа. Основополагающими здесь были дружеские отношения, сложившиеся между двумя людьми, закрепленные со стороны «Фэрвела» долгом признательности.
В течение десяти последующих лет французские спецслужбы проявляли примерную профессиональную выдержку, заботясь лишь о сохранении контакта. Во время своих визитов в Москву бизнесмен периодически встречался со своим советским другом, но это были контакты на личном уровне, без каких бы то ни было оперативных дел. В Париже решили играть в долгую игру, надеясь, что в один прекрасный день «Фэрвел» сам сделает нужный шаг. В конце 1980 года выдержка французов была вознаграждена. Бизнесмен получил в Париже письмо от «Фэрвела» и устное послание. Ни там, ни там не было никаких предложений о прямой работе на Францию, а попросту содержалась просьба о новой встрече в Москве. Французским спецслужбам хватило этого намека. С этого времени дело «Фэрвела» вступает в активную фазу.
