Книга Черненко - Виктор Прибытков

Организуя и направляя народно-хозяйственный процесс, ни в коем случае нельзя руководствоваться установкой на «производство того же самого, лишь бы побольше». Иными словами, автор писал именно о грядущих коренных изменениях в экономике, о комплексе мер, которые можно было бы определить как «качественное преобразование производительных сил».

Такие далекоидущие задумки по коренному преобразованию экономики страны, выработке нового курса руководящей силы общества — Коммунистической партии — вынашивал Генеральный секретарь ЦК КПСС Черненко, надеясь нацелить на это предстоящий партийный съезд. Но одного он, увы, предвидеть не мог: жить ему оставалось немногим более двух месяцев. И задумкам его не суждено было воплотиться в жизнь.

Дорвавшись, в конце концов, до вожделенной верховной власти, Горбачев вместе со своей похоронной командой стал автором величайшего предательства XX века, в результате которого не стало первого на Земле социалистического государства, великой мировой державы.

Как-то в «постперестроечные» годы в журнале «Знамя» появилась одна заметная публикация. В ней делалась попытка оценить Черненко как руководителя партии и страны. Автор статьи — академик Г. А. Арбатов считался в высоких политических сферах того времени человеком известным и весьма преуспевающим. На протяжении длительного периода он безошибочно ориентировался во всех переходах и поворотах коридоров власти, был одним из постоянных руководителей «писательского цеха», работавшего на Брежнева, состоял при нем в звании, я бы сказал, «личного академика». Одним словом, был он личностью довольно авторитетной.

Но вот Черненко он не любил. Поэтому и публикация, о которой я упоминаю, была целиком построена на негативных материалах и высказываниях.

Сразу скажу, что я не разделяю большинства безапелляционных, но поверхностных и субъективных суждений Арбатова о личности Черненко. Хотя, наверное, это его право, его взгляд и точка зрения. И в то же время его мнение о периоде короткого пребывания Черненко у власти в какой-то мере перекликается с некоторыми моими выводами и заключениями. Поэтому я и хочу привести здесь одно высказывание Арбатова.

«Как можно оценить короткий, не имеющий, наверное, шансов получить осмысление, подробное освещение в истории, период Черненко? — вопрошает автор. — Поначалу у меня был однозначный ответ: потеряно тринадцать месяцев в такое трудное для страны время. Потом оценка стала осторожнее. А может быть, эти месяцы безнадежности не потеряны зря? Может быть, они были нужны, чтобы после застоя и легкой встряски при Андропове понять, насколько страна нуждается в переменах и реформах, притом радикальных? Может быть, они готовили почву для перестройки?»

Да, трудно не согласиться с рассуждениями академика Арбатова. Вместе с тем хочу добавить: какую бы позицию ни занимал Черненко, он бы никогда не допустил, чтобы планы правящей партии — КПСС, являвшиеся результатом ее коллективной мысли, вдруг выпали из ее рук и из средства созидания превратились в страшенное оружие разрушения. Вряд ли бы при нем стало возможным, чтобы благими партийными лозунгами, казавшимися со стороны привлекательными и всесторонне обоснованными, прикрывали свою деятельность настоящие противники существовавшего в Советском Союзе строя, сумевшие за несколько лет довести советское общество и государство до кризисного состояния и развала.

В немногочисленных публикациях о Черненко, как правило, упоминаются такие присущие ему качества, как элементарные осторожность и осмотрительность. Пожалуй, только ленивый не вменял их в вину генсеку. Конечно, эти свойства далеко не всегда положительно характеризуют политических лидеров. Но нельзя забывать, что и новаторство, которое у нас всегда в чести, чье-то желание постоянно быть впереди на лихом коне часто приводят к непредсказуемым результатам. А иногда итоги преобразований в государственной и общественной жизни, в экономической сфере выглядят и вовсе чудовищными, особенно в тех случаях, когда новаторами и творцами провозглашают себя дилетанты. Это и случилось в нашей стране.

И что бы ни говорили о Черненко любители заводить заезженные пластинки про застой и дефицит колбасы в советские годы, как бы они пренебрежительно ни оценивали его историческую роль в судьбе страны, катастрофы, постигшей Советский Союз, он бы не допустил.

С такими вот мыслями я и подошел к последней главе книги.

Глава одиннадцатая

Последние месяцы

Верность «преемственности». Из последних сил. Единомышленники, но не друзья. Черненко и Устинов. Не отпустили. Жажда жизни. Как награждались писатели. Развязка

Никколо Макиавелли — великий знаток психологии людей, облеченных государственной властью, разбирающийся не только в основных принципах, но и в самых тонких оттенках, характеризующих их взаимоотношения с народом, — поучал правителей, что нужно делать для того, чтобы обрести необходимую репутацию. При этом он обращал их внимание, по его разумению, на самое главное — на то, что «люди вообще судят по наружности, нежели по внутреннему достоинству». Человек, не слишком знакомый с высшими сферами, очень часто испытывает вполне обоснованное желание возразить средневековому мыслителю, чьи наставления очень часто пронизаны обыкновенным цинизмом. Однако в нашем случае его высказывание, как говорится, попало в точку.

На мой взгляд, Черненко на посту генерального секретаря слишком мало заботился о своей «наружности». Речь, конечно, идет не о его внешнем виде — несмотря на явную скромность в одежде и на болезнь, которая, как известно, не красит, смотрелся он всегда безукоризненно. Но он совершенно не обращал внимания на то, как выглядит со стороны его линия поведения, какое впечатление производят те или иные его шаги и поступки. А ведь это было необходимо для того, чтобы нравиться людям, располагать их к себе. Впрочем, он и не стремился преподносить окружающим все то, что он делал, в красивой упаковке, считая, что важна не форма, а содержание. «Пиариться» тогда было не принято, а если бы такое занятие и вошло в жизнь, то Константин Устинович наверняка бы отнесся к нему с презрением.

И все же его неброская манера поведения, кажущаяся медлительность, проявлявшаяся на людях в последние месяцы болезни немощность не вызывали положительных эмоций. Но это еще было полбеды. Беда в том, что в горбачевский период стало модным утверждать, что Черненко как выходец из недр партийного аппарата был изначально, так сказать, «по умолчанию» не способен должным образом управлять государством.

Слово «аппаратчик» было как клеймо, которое ставили на других люди, совершенно не смыслящие в науке управления и сложностях аппаратной работы. А то, что у Черненко был огромный управленческий опыт, то, что ему удалось в значительной степени усовершенствовать механизм партийного и государственного управления страной, особой заслугой не считалось. Некомпетентность таких суждений не удивляет — близился период, когда страной станут управлять «эмэнэсы», не сумевшие отличиться на научном поприще. Никто тогда этим не возмущался…

Имея представление о деловых и личных качествах Черненко, нам легче будет ответить, пожалуй, на самый волнующий вопрос: было ли все же правомерным и обоснованным после смерти Андропова избрание на пост Генерального секретаря ЦК КПСС Черненко? Опираясь на свои представления об обстановке, царившей в высшем эшелоне власти того времени, могу ответить только утвердительно.