Книга Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова - Вадим Гольцев

Условия, на которых мы предлагаем Вам заключить мир, будут высланы вам вместе с парламентариями завтра, 11 октября, после Чрезвычайного съезда представителей от Лепсинского уезда. А сейчас предлагаем Вам с получением сего сделать распоряжение, чтобы никакой стрельбы с момента получения сего отношения не было по всем фронтам, так как считаем, что оно должно являться первой ласточкой перемирия, впоследствии надеемся вечного счастливого мира.

Тузов».

В этот же день было спешно созвано объединённое заседание Лепсинского уисполкома, на котором была заслушана информация Тузова о направлении Анненкову обращения о перемирии, выбраны парламентёры: Пётр Тузов, Степан Подшивалов, Иосиф Цаплин, Смурыгин, Филипп Босяк.

Осаждёнными был выработан Наказ делегатам на предстоящую встречу с атаманом:

Черкасское 9 октября 1919 г.

1. В своём отношении от 9 октября 1919 года атаман Анненков упоминает: «Долой насилие».

Вполне с этим солидарны. Значит, чтобы больше в уезде не было и речи о насилии, необходимо как с той, так и с другой стороны произвести всеобщее разоружение в следующем порядке: войска атамана Анненкова должны сложить своё оружие по усмотрению своего атамана в какие-либо цейхгаузы или склады, а мы, по своему усмотрению, точно так же.

А впредь принять самые решительные меры, чтобы в уезд не могла проникать ни одна воинская часть как с той, так и с другой стороны потому, что уезд должен быть нейтральным и в нём должна течь тихая, спокойная, мирная жизнь, но необходимо представить как той, так и другой стороне полную свободу слова, печати и организации мирных, культурно-просветительных, профессиональных и политических организаций и партий .

2. В этом отношении атаман Анненков упоминает: «Да здравствует: 1) равенство и 2) братство».

За что мы боремся. Этот лозунг можно провести в жизнь следующим образом:

1) Так как наш район, то есть граждане Лепсинского уезда, находящиеся на нашей стороне, пострадали от гражданской войны в том, что у них не только пропал хлеб, всевозможное зерно, зелень, овощи и прочее и получится так, если наши переговоры приведут к хорошему результату, то произойдёт, если мы будем стоять на точке справедливости и всеобщего равенства, — социальная справедливость. У граждан на стороне атамана Анненкова будет этого добра много, а у наших граждан ничего. Поэтому необходимо, чтобы граждане со стороны атамана Анненкова делились с нашими так, чтобы и те, и другие были сыты.

В общем, в уезде не должно быть никаких унижений и чинопочетаний ни перед какими начальниками, а должен лишь соблюдаться долг вежливости, и тот, кто унизит себя или другого, должен будет удалиться из нашей мирной трудовой семьи.

2) Братство народов. Нам кажется, что к этому должен стремиться каждый социальный гражданин и все народы всевозможных религиозных культов. Поэтому в нашем уезде не должно быть никаких различий между национальностями. Все должны любить и уважать друг друга и помогать друг другу .

3) Теперь мы предлагаем атаману Анненкову согласиться на наше справедливое требование с тем, чтобы все селения, как станицы, выселки, посёлки, деревни, города и домашний обиход как с той, так и с другой стороны должны быть восстановлены в ближайший срок всеобщими средствами и усилиями.

4) Вопрос о власти мы предлагаем следующим образом. Представить всему населению выбрать свою чисто народную власть, по собственному усмотрению, всеобщим, прямым и тайным голосованием. Правом быть избранным и избирать должны пользоваться все лица обоего пола, достигшие восемнадцатилетнего возраста. Кроме: 1) бывших полицейских, агентов сыскной полиции, жандармов и тайных агентов особого корпуса, 2) лиц, признанных душевнобольными или умалишёнными и состоящих под опекой и 3) лиц, осужденных за корыстные проступки и преступления. Эта выборная власть должна являться в уезде высшим правительственным органом, которому обязаны подчиняться все в уезде.

5) Об обмене финансами. В первое время мы предлагаем ввести в хождение деньги как выпущенные атаманом Анненковым, так и Советской властью в области и крае, в одинаковой сумме, которые должны пронумеровываться. Для чего необходимо организовать контрольную комиссию, которая обязана вести им специальный контроль и счет, ставя на них неизвестную нумерацию.

6) О религии. Мы предлагаем каждому гражданину нашего уезда предоставлять полную свободу вероисповедания какого угодно ему религиозного культа. В общем, исповедоваться каждый должен так, как подсказывает ему его совесть. При этом мы добавляем, что религия каждого должна быть священна и нерушима.

7) Насчёт земли и пользования разными угодьями предлагаем следующее: предоставить каждой волости полное право распределять их по своему усмотрению, лишь бы оно не выходило из рамок равенства и справедливости.

Вот семь параграфов, на которых мы, представители Лепсинского уезда, предлагаем Вам заключить с нами мир для осуществления мирной счастливой, прекрасной и идейной, спокойной жизни граждан Лепсинского уезда.

Как видно из этого наказа, черкасцы по-прежнему хотели, навязав дискуссию, использовать переговоры для прекращения боевых действий со стороны анненковцев и для выигрыша времени в надежде на какие-либо счастливые для них случайности.

Утром, 10 октября прекратилась стрельба по всему фронту, и парламентёры направились к Анненкову. По воспоминаниям одного из участников, военно-политического комиссара обороны Ф. Босяка, написанных им в 1932 году, переговоры проходили следующим образом:

«16 сентября (на самом деле 10 октября. — В.Г.) в 11 часов делегация черкасцев, перевязав левые руки белыми платками, вышла за линию окопов. К нам важно подошёл китайский полковник с китайцами команды из 30 человек. Развязав нам руки, позавязывали глаза, посадив нас рядышком, китайцы запряглись и повезли нас к Анненкову в ставку. Она стояла в 5 верстах от с. Черкасского, на горе против заимки (название неразборчиво. — В.Г.) Там нас ссадили и ввели по два человека в землянку, где находился сам Анненков.

Землянка была обширна, стены оббиты (так в тексте. — Примеч. ред.) медвежьими шкурами. Стояло два больших стола и стояли кругом скамейки. Развязали глаза и усадили за один стол. Кроме Анненкова в землянке был генерал Ярушин и много других белых полковников и много других разных офицеров. Анненков отрекомендовал себя и по очереди всех белых офицеров и генералов, каждого по фамилии, при этом говорил, что сам самостоятельно может с нами договориться и заключить и подписать всякого рода договора. Мы тоже объяснили, что наша пятёрка может подписывать и заключать разные договора по существу начатых нами переговоров о перемирии. Когда начали, то Анненков стал первым говорить нам всякие предложения, против которых мы не возражали. Затем Анненков сказал, что должен оставить уезд в порядке и спокойствии. Поэтому он отступит пока на 10 вёрст, а мы должны отступить от Черкасского до Гавриловки. На это было всестороннее согласие. Анненков приказал своему личному секретарю написать договор в двух экземплярах, что было дословно в договоре, и мы получили один экземпляр на руки и один остался у него подписан. Мы все пять были отпущены вечером, глаза нам не завязывали. Была дана подвода, назначены проводники, привезли нас до наших окопов. По прибытии собрали собрание, прочитав и на словах объяснив намерения Анненкова. Но к тому времени к нам из области выслали вооружённую помощь в количестве 1000 человек мобилизованных казаков из Токмака. Казаки заговорили, что вам помощь организовали, а вы мириться задумали»[199].