Книга Патриарх Тихон - Михаил Вострышев

Патриарх. Нет.

Председатель. Значит, вы заявили голословно?

Патриарх. Я в собственных руках держал документы.

Обвинитель. Мне точно известно, как происходило в церкви Василия Кесарийского изъятие ценностей, и я спрашиваю: кто эту гнусную клевету распространял?

Патриарх. Я не знаю, или Василия Кесарийского, или в другой церкви.

Председатель. Вы можете назвать фамилию священника? По крайней мере тех, кто вам сообщил об этом?

Патриарх. Это было в церкви по соседству с Василием Кесарийским, или Валаамского подворья, или в которой-нибудь из них.

Председатель. Значит, назвать фамилии вы не можете?

Патриарх. Нет, я могу, но для этого нужна справка. Но это было у Василия Кесарийского или в Валаамском подворье.

Обвинитель. Точно вы не знаете?

Патриарх. Так это было в один день.

Обвинитель. Значит, вы отказываетесь сказать, в какой церкви это было?

Патриарх. Я могу сообщить, только не сейчас.

Председатель. Ваш ответ должен быть дан сейчас же. Прежде чем утверждать, вы должны ваши слова десять раз взвесить. По долгу совести вы должны назвать фамилии.

Патриарх. Фамилии тех, кто совершил, я не могу сказать, потому что это для меня совершенно безразлично, я следствия производить не могу. Из священников же были священник от церкви Василия Кесарийского и протодиакон Валаамского подворья.

Обвинитель. Первое ваше заявление было, что вам об этом рассказывали священники церкви Василия Кесарийского. Вы не отказываетесь от этого показания?

Патриарх. Нет, не отказываюсь.

Обвинитель. Я задаю вопрос: почему в своем воззвании вместо выражения «кощунство» вы сознательно, как заявляете сами, поставили слово «святотатство»? Было ли у вас желание сбить с толку вашу паству и направить по другому пути?

Патриарх. У меня нет в воззвании слова «кощунство». Я не знаю, почему вы об этом говорили.

Обвинитель. Значит, надо говорить только о грабеже? Я удовлетворен. Скажите, на какие места в канонах вы ссылались, квалифицируя акты об изъятии как преступления, как святотатства?

Патриарх. Кажется, на семьдесят третье правило апостольское. Главным образом, на Двукратный Собор, а в последнем приведено…

Обвинитель. А как вы понимаете: там сказано, что если кто похитит сосуд, присвоит его и употребит на небогослужебные цели… Правильно это или нет?

Патриарх. Так говорится: для личных и вообще священных.

Обвинитель. Да, если кто-нибудь возьмет сосуд, похитит, значит, это связано с актом кражи? Вы помните это?

Патриарх. Я помню, что сказано: что если кто возьмет и употребит на недолжные цели.

Обвинитель. Значит, для вас ясно, что ваша ссылка на каноны неосновательна?

Патриарх. Почему?

Обвинитель. Потому что никакой кражи…

Патриарх. С точки зрения канона то же присвоение.

Обвинитель. Это есть кража. Кому принадлежат ценности?

Патриарх. По канону — Богу и Церкви и распорядителю-епископу. По канону, но не по советскому закону.

Обвинитель. Вы показали здесь, ваши послания писались с ведома других. Вы являетесь выразителем всего иерархического начала — это правильно?

Патриарх. Какие?

Обвинитель. Я не знаю, какие вы пишете.

Патриарх. В ПОМГОЛ.

Обвинитель. Значит, одни были законные, другие без согласия властей?

Патриарх. Какие?

Обвинитель. Вы признаете незаконными?

Патриарх. Нет.

Обвинитель. Почему?

Патриарх. Потому что ничего такого нет.

Обвинитель. А позвольте вас спросить: что вы называете контрреволюционным актом?

Патриарх. По толкованию вашему, действия, направленные к низвержению советской власти.

Обвинитель. А для вас такой смысл тоже приемлем?

Патриарх. Приемлем.

Обвинитель. Значит, всякое действие, направленное против советской власти?..

Патриарх. Нет, к свержению советской власти.

Обвинитель. Непременно к свержению?

Патриарх. И в этом мы не повинны.

Обвинитель. А вы не находите, что агитация является попыткой подготовить настроение, чтобы в будущем подготовить и свержение? Агитация может быть контрреволюционной.

Патриарх. Вы считаете ее контрреволюционным действием, а я не считаю.

Обвинитель. С точки зрения евангельской, как считаете вы, какая добродетель выше — милосердие или жертвоприношение?

Патриарх. Это вы приводите вопросы, которые задавались экспертизе. И то, и другое нужно.

Обвинитель. Что выше, вам неизвестно?

Патриарх. Первая заповедь говорит: «Возлюби Господа Бога».

Обвинитель. А что означает: «Милости хочу, а не жертвы». Вот этой заповеди вам не следовало бы забывать.

Патриарх. Нет, я не забыл. Это в известном случае сказано, а к данному случаю это не касается. Если на вашей точке зрения стоять, то как объяснить, что женщина вылила миро, а Иуда сказал: «Отдать лучше нищим»?

Обвинитель. С точки зрения христианской и не изувера, что лучше — оставить стоять сосуд на том месте, где он находится, и дать тринадцати миллионам человек умереть от голода, или наоборот? Я спрашиваю вас, что с точки зрения христианской морали было бы приемлемей?

Патриарх. Да я думаю, что такого вопроса не может быть.

Председатель. Почему же не может быть?

Патриарх. Потому что в такой плоскости его не нужно ставить. Конечно, выше, чтобы сосуды не были пустые, но при каких условиях.

Обвинитель. Так вы считаете, что советская власть может спасти эти тридцать миллионов голодающих только на те средства, какие есть?

Патриарх. Очень желал бы, но не знаю, чем располагает советская власть.

Обвинитель. А что, Цветков не говорил вам, что двенадцать[57] миллионов обречены на верную смерть?

Патриарх. Но ведь я читал в ваших газетах, что советская власть справится.