Книга Предводитель волков - Александр Дюма

Молодая женщина защищала Тибо с подлинным красноречием. Как и тогда, перед замужеством, она не скрыла от Ангулевана своей прежней помолвки, так и теперь не утаила обстоятельств своей последней встречи с башмачником.

Полностью доверяя жене, Ангулеван все же не мог не ревновать.

Впрочем, между ним и Тибо существовала давняя вражда, зародившаяся в тот день, когда Ангулеван обнаружил на дереве башмачника и подобрал в соседних кустах его рогатину.

Так что он держался твердо и, слушая мольбы Аньелетты, продолжал быстро идти в сторону Пресьямона.

На ходу они продолжали спорить, и даже в ста шагах от первых деревенских изгородей каждый продолжал настаивать на своем.

Чтобы по мере сил защититься от возможного нападения Тибо, крестьяне выставили ночной дозор и охраняли деревни, как во время войны.

Этьен с Аньелеттой были так увлечены спором, что не слышали оклика часового, сидевшего в засаде за изгородью, и продолжали идти вперед.

Часовой, видя непонятные очертания чего-то, от страха и в темноте показавшегося ему чудовищным, не отвечавшего на оклик и продолжавшего двигаться к деревне, вскинул ружье.

Подняв глаза, молодой доезжачий внезапно заметил часового; ствол ружья молнией блеснул в свете луны.

Он успел ответить часовому: «Друг»— и одновременно бросился вперед, обхватив руками Аньелетту и закрыв ее своим телом.

Но в тот же миг прогремел выстрел и несчастный Этьен рухнул на землю вместе с Аньелеттой, не выпуская ее из объятий; он не издал ни единого стона.

Пуля пробила ему сердце.

Прибежавшие на выстрел жители Пресьямона нашли на тропинке, ведущей от деревни к лесу, мертвого Ангулевана и бесчувственную Аньелетту, распростертую на трупе мужа.

Несчастную перенесли в дом ее бабушки.

Но, придя в себя, она сразу впала в граничившее с безумием отчаяние.

Безумие и бред усилились, когда прошло оцепенение первых дней.

Аньелетта винила себя в смерти мужа, звала его, заклинала невидимого духа, преследовавшего ее даже в те короткие мгновения сна, которые допускало возбужденное состояние ее мозга, помиловать его.

Она произносила имя Тибо и обращалась к проклятому с мольбами, от которых у всех, кто это слышал, слезы выступали на глазах.

Во всем, что она говорила в беспамятстве, несмотря на бессвязность слов, проступала действительность; стало ясно, что предводитель волков причастен к зловещей случайности, повлекшей за собой смерть бедняги Этьена. Теперь общего врага обвиняли в том, что он погубил двух несчастных детей, и ненависть, которую и без того все испытывали к бывшему башмачнику, еще возросла.

Как ни старались врачи, приглашенные из Виллер-Котре и из Ферте-Милона, состояние Аньелетты продолжало ухудшаться: силы ее таяли, голос через несколько дней ослабел и сделался прерывистым, бред был по-прежнему жесток, и все, даже молчание врачей, заставляло поверить, что бедная Аньелетта вскоре сойдет в могилу вслед за мужем.

Лихорадку больной мог унять только голос слепой старухи. Услышав его, Аньелетта успокаивалась, безумный взгляд ее смягчался, а глаза заволакивались слезами; она проводила рукой по лбу как будто хотела прогнать навязчивую мысль, и на губах ее мелькала печальная улыбка.

Однажды вечером, как только стемнело, Аньелетта заснула еще более беспокойным и тяжелым сном, чем обычно.

Слабо освещенная медной лампой хижина была погружена в полумрак; бабушка сидела у очага, и ее лицо застыло в неподвижности, за которой дикари и крестьяне скрывают самые сильные чувства.

Сеньор Жан нанял двух женщин, чтобы они ухаживали за вдовой его слуги. Одна из них читала молитвы, перебирая четки и стоя на коленях у изголовья больной, до того бледной и бескровной, что ее можно было принять за мертвую, если бы ее грудь не приподнималась затрудненным дыханием; вторая молча пряла.

Вдруг больная, которая уже до этого начала дрожать, испуганно закричала, как будто боролась с кошмаром.

В ту же минуту дверь распахнулась и в комнату ворвался человек, голова которого казалась объятой пламенем. Он бросился к постели Аньелетты, сжал умирающую в объятиях, с мучительным стоном прижался губами к ее лбу, а потом выбежал через заднюю дверь хижины.

Он промелькнул стремительно, и могло показаться, что больная бредит, когда, отталкивая от себя что-то невидимое, она кричала:

— Прогоните, прогоните его!

Но обе сиделки тоже успели увидеть этого человека и узнали в нем Тибо; а за стенами дома уже слышался сильный шум и называлось его имя.

Шум приближался к дому Аньелетты; вскоре на пороге появились люди, которые преследовали предводителя волков.

Его видели бродившим около дома Аньелетты, и жители Пресьямона, предупрежденные часовыми, пришли, вооружившись вилами и палками.

Тибо, знал о безнадежном состоянии Аньелетты и не мог устоять перед желанием в последний раз увидеть ее.

Рискуя многим, не считаясь с тем, чем это могло обернуться для него, он пробежал через деревню, надеясь только на быстроту своих ног, распахнул дверь хижины и бросился к умирающей.

Женщины указали крестьянам, в какую дверь вышел Тибо, и они, словно стая гончих, устремилась по его следу, не переставая кричать и угрожать.

Разумеется, Тибо ускользнул от преследования и скрылся в лесу.

Но состояние Аньелетты после испытанного ею страшного потрясения, вызванного приходом Тибо и его прикосновением к ней, сделалось настолько угрожающим, что в ту же ночь пришлось послать за священником.

Было очевидно, что Аньелетте осталось страдать лишь несколько часов.

В полночь пришел священник в сопровождении ризничего, с крестом и мальчиков-певчих со святой водой.

Они встали на колени в ногах постели, священник приблизился к изголовью.

Тогда, казалось, какие-то таинственные силы оживили больную.

Она долго шепотом говорила со священником, и так как все знали, что бедняжке незачем так долго молиться за себя, они поняли, что Аньелетта молилась о ком-то другом.

Но о ком?

Это знали только Бог, священник и она сама.

XXIII. ГОДОВЩИНА

Перестав слышать за своей спиной яростные крики преследовавших его крестьян, Тибо замедлил бег.

Потом, когда лес снова стал безмолвным, Тибо остановился и сел на груду камней.

Он был в таком смятении, что не сразу узнал место, где оказался; лишь увидев на камнях черные пятна, оставленные языками пламени, он понял, что это камни его очага.

Случай привел его туда, где несколько месяцев тому назад стояла его хижина.