Книга Ворон и Голландка - Лаура Липман

Он улыбнулся, но маска старого приятеля уже слетела, и на ее месте показалось лицо куда более рассудительного человека, с которым она и хотела иметь дело.

– У тебя есть зацепка по делу об убийствах? Потому что если есть, считай, все ставки сделаны.

Убийства. За последние двадцать лет в этом городе были совершены тысячи убийств, и многие из них до сих пор не раскрыты. Но когда здесь говорят «убийства», никто не задумывается, о каких именно убийствах идет речь.

Она была благодарна невысокому толстяку со старомодным фотоаппаратом, который остановился возле их стола и спросил, не желает ли джентльмен сфотографироваться с прекрасной дамой, чтобы на всю жизнь запомнить волшебство момента. Эй-Джей раздраженно отмахнулся.

– Ну? – спросил он у Тесс.

– Никогда не слышала о Лолли Штерн до того, как работа привела меня в Техас, – сказала она, довольная возможностью сообщить хотя бы один маленький правдивый факт. – А сейчас я ищу ее дочь, Эмми Штерн. Один мой друг играл с ней в группе, а она бросила его, задолжав немного денег. Вот и вся история.

– Какое отношение она имеет к убийствам? – Он допил свою «Маргариту» и подал знак, чтобы ему повторили заказ, однако коктейль не притуплял его чувства, как надеялась Тесс. Люди, которые пьют за обедом, как правило, становятся более стойкими к алкоголю.

– Да никакого. Я просто пытаюсь накопать что-нибудь на семейство Штернов. Моему клиенту реально нужны деньги.

Она уже сама начинала верить в свою историю, а это было признаком хорошей лжи.

– И ты думаешь, Гас Штерн оплатит долг своей племянницы, если ты на него что-нибудь нароешь?

– Знание – сила. Знание – власть.

– Тогда тебе следует быть в курсе, что они не в ладах друг с другом.

– Да, но подозреваю, что если я встречусь с ним на этой неделе, перед его великим днем, и скажу, как Эмми ободрала этого парня до нитки, а потом пригрожу, что собираюсь передать всю эту историю прессе…

– Он компенсирует ее долг, чтобы избежать неблагоприятных публикаций.

Эй-Джей пил «Маргариту» прямо из бокала через край, без соломинки, и у него появились бледно-зеленые усики над верхней губой.

– Мне нравится ход твоих мыслей. Но тут все не так просто. «Игл» не возьмет такую историю. Все-таки это Гас Штерн. К тому же нельзя рассчитывать на то, что он бросится на помощь девушке, которая пыталась спалить его дом.

Тесс, только что откусившая от чипсины, сделала слишком резкий вдох, и тот застрял у нее в горле. Глаза заслезились, из носа потекло, и она глотнула воды, чтобы промыть горло. Она вспомнила, что от этого даже можно умереть, задохнувшись до смерти, если хоть маленький кусочек застрянет в трахее.

Эй-Джея эта ситуация позабавила.

– Ты действительно не знаешь, куда вляпалась? Да, Эмми Штерн пыталась сжечь дом своего дядюшки. Это случилось года четыре, может, пять тому назад.

– Пять, – слабо сказала Тесс.

«У них произошла ссора, пять лет назад». Марианна, герцогиня Эвфемистская, снова была в деле, в этот раз заручившись поддержкой уклончивой полуправды Гаса Штерна. Клей намекал на скрытую часть истории, но она тогда сочла его дерзким избалованным мальчишкой.

– Так ты все знаешь. Штерн убедил полицию не сообщать об этом прессе, и наш малодушный издатель не стал публиковать историю. Об этом нельзя было прочитать даже между строк, потому что никаких строк не было – только короткая заметка о самом факте пожара. Страховую компанию не так легко было успокоить, но и с ними все в итоге уладили. Поскольку в деле никакого криминала не было, они не стали предавать свои документы огласке. Гас считал, что сделал девчонке одолжение, добившись того, чтобы суд признал ее невменяемой и отправил на несколько месяцев лечиться в какую-то элитную психиатрическую клинику. Но я слышал, она не считала это благом для себя. Если бы Штерн с сыном не успел выбраться из дома, она загремела бы в тюрьму за двойное убийство.

– Эмми пыталась сжечь его дом? Тот, который на Эрмоса?

«Я выросла на улице Эрмоса. Ужасные вещи могут происходить и на улице с таким названием». Новенький гараж и примыкающее к нему крыло не были пристроены – их заново отстроили после пожара.

– Она сказала, что это произошло случайно, но если девочка-скаут сама развела такой костер, ей надо вручить значок за использование легковоспламеняющихся веществ.

– Когда это произошло? В какое время года?

Эй-Джей макнул чипсину в соус, откусил кусочек и макнул еще раз. «Отличная тактика», – подумала Тесс.

– Было жарко. Помню, я тогда ехал в Нью-Браунфелс в субботу днем, и на полицейской частоте, которая ловится у меня в машине, стали передавать о пожаре. В июне? Или июле? Нет, наверное, в конце мая или начале июня. Я тогда вел раздел об образовании, и это отразилось на церемонии вручения дипломов. До сих пор помню заголовок, который редактор хотел использовать, пока материал не зарубили: «Нетронутая девочка в большой беде». «Нетронутая девочка»! Неслабо звучит, да? Такие фразочки становятся классическими. Как «Мальчик из канализации» или «Пес-токсикоман».

В большой беде. Группа Эмми называлась «Маленькая девочка в большой беде». Тесс уже почти не слушала Эй-Джея, но он посчитал, что ее приподнятая бровь означает необходимость пояснений.

– «Мальчик из канализации» – это пацан, который провалился в городскую канализацию из-за того, что кто-то украл крышку люка. Он провел внизу двадцать четыре часа. Тогда напечатали заголовок: «Мальчика из канализации до сих пор не нашли». А «псом-токсикоманом» был щенок, которого какие-то клеенюхи приучили к летучим наркотикам. Потом власти округа его забрали. «Пес-токсикоман спасен от мучителей». Такой заголовок должен был увеличить число уличных продаж. А сейчас мы единственные игроки в городе, стали более уважаемыми, и нам не нужно особо напрягаться, чтобы газеты распродавались, потому что покупать больше нечего. Что тут скрывать: раньше было гораздо веселее.

– Эмми играла в группе «Маленькая девочка в большой беде».

– Правда? Ну да, такой и был первоначальный заголовок.

– Первоначальный?

– Еще когда убийства только-только произошли. Я тогда не работал в газете, но слышал, как потом об этом рассказывали. Через месяц после убийства расследование зашло в тупик и писать стало особо не о чем. Тогда было три газеты, и «Сан» всегда надирала задницу «Игл». И репортер «Игл», Джимми Ахерн…

– Тот самый, который написал книгу.

– Да, точно. В общем, он очень хотел срубить побольше деньжат и как бы сделал историю еще интереснее, чем на самом деле.

– В каком смысле?

Она не знала, стоит ли ей признаваться в знакомстве с творчеством Джимми Ахерна, а сам Эй-Джей вроде бы не догадывался об этом.

– У него был источник – по крайней мере, он называл его источником, хотя мне кажется, это – просто голос у него в голове или на дне бутылки бурбона. В общем, источник этот сообщил, что Эмми была связующим звеном, ключом к раскрытию убийств. Его слегка занесло, и он предположил, что она была подозреваемой – «Маленькая девочка в большой беде». Поставил знак вопроса в конце и отправил в печать. Но вскоре оказалось, источник всего лишь сообщал, что Эмми не могла быть исключена из числа свидетелей, несмотря на свой возраст. Как ни посмотри, получалось неправильно. Ну да ладно, мы все исправили. Потом.