Книга Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе - Александр Стыкалин

7 декабря один из самых влиятельных людей в руководстве ФНРЮ и СКЮ Э. Кардель, выступая в Союзной скупщине, назвал «революционную борьбу» в Венгрии «первым крупным примером насильственного сведения счетов с теми преградами для дальнейшего развития социализма, которые являются продуктом окрепшей бюрократической политической системы», вызывающей в обществе «бессознательное стихийное возмущение». Альтернативой этой системе Кардель считал противостоявшие кадаровской власти рабочие советы – выросшую на венгерской почве «единственную реальную, – по его мнению, – социалистическую силу, которая, вероятно, очень скоро избавилась бы от чуждых антисоциалистических влияний, если бы взяла на себя главную ответственность за власть на предприятиях». Силовые действия СССР по свержению правительства И. Надя, на его взгляд, могли бы быть оправданы лишь в том случае, если бы привели к изменению политической системы, тормозящей социалистическое развитие, в противном же случае история осудит акт военного вмешательства. Дальнейшее же присутствие в Венгрии советских войск югославские лидеры в любом случае считали фактором, не благоприятствующим урегулированию конфликта.

Программная речь Карделя, распространенная югославской делегацией в ООН, вызвала публичную критику в СССР, хотя и довольно сдержанную[327]. Давая отпор «неверным утверждениям» югославов, мы считаем, однако, необходимым держаться в полемике спокойного тона, не обостряя отношений по государственной линии и продолжая поддерживать контакт по партийной линии, отмечалось в начале декабря в письме руководства КПСС чехословацкому лидеру А. Новотному, подобного рода установка была донесена и до руководителей других восточноевропейских компартий[328]. В Москве исходили из того, что «при нынешнем положении развитие советско-югославских отношений по государственной линии неизбежно должно сопровождаться принципиальной борьбой против концепций и взглядов югославского руководства как мелкобуржуазной, националистической идеологии», необходимо всячески препятствовать попыткам югославов «навязать свой порочный путь странам народной демократии и отколоть их от Советского Союза». С другой стороны, следовало «поддерживать с Югославией нормальные отношения, не допуская превращения ее во враждебное социалистическому лагерю государство»[329]. Из «ревизионистских» концепций югославских руководителей, из отрицания ими деления мира на империалистическую и социалистическую мировые системы, по мнению советских внешнеполитических экспертов, логически вытекало стремление Югославии извлечь из противоречий между двумя лагерями максимальных политических и экономических выгод для себя, сохранив при проведении своей политики лавирования независимость от империалистического лагеря[330]. Это стремление предполагалось использовать в интересах СССР. Что же касается идей рабочих советов и рабочего самоуправления, то в одной из записок, подготовленных для ЦК КПСС, вероятно, не без оснований отмечалось, что «идеи “непосредственной” демократии» предназначаются югославами больше на экспорт, нежели для внутреннего потребления. У себя в стране югославы всемерно усиливают госаппарат», а иногда сами признают отрицательные последствия практического осуществления своих идей[331].

Выступления советских лидеров перед внутрипартийными форумами были более жесткими, нежели предназначенные для публикации. Так, на декабрьском пленуме ЦК КПСС в выступлении, посвященном хозяйственным проблемам, Хрущев в присущем ему эмоционально-демагогическом стиле выразил свое отношение к югославскому опыту строительства социализма и политике ФНРЮ: «Тито болтает всякие глупости о новых путях какого-то югославского строительства социализма, а этот путь мы знаем что такое: получать подачки за то, что прислуживаться перед американскими империалистами. Конечно, тут большого ума не требуется для строительства такого югославского социализма, а нам, рабочему классу Советского Союза под руководством Ленина пришлось самим первым пробивать дорогу и строить свое государство, накапливать средства, строить свои заводы, свою индустрию и это действительно достойно подражания для других стран рабочего класса, что Советский Союз, более отсталая по сравнению с другими, западными государствами страна, первый завоевал власть рабочего класса и первый создал самую могущественную индустриальную страну из отсталой и настолько поднял промышленность, культуру своего народа, что разбил самого мощного врага во Вторую мировую войну и в результате нашей победы живет сейчас и учит югославскому социализму сам Тито, потому, что если бы не было нашей победы, то его бы [войск] не хватило позавтракать гитлеровской армии»[332].

При всей жесткости некоторых, рассчитанных на внутрипартийную аудиторию заявлений в Москве ни в коей мере не хотели создавать видимости возвращения к ситуации 1948 года. В закрытой межпартийной переписке и беседах с советским послом Η. П. Фирюбиным югославские лидеры, рассчитывавшие на продолжение выгодного для них экономического сотрудничества с СССР и, конечно, не желавшие вновь оказаться в положении изгоев в мировом коммунистическом движении, получали заверения в том, что возврат к прошлому невозможен, – с советской стороны будут приложены усилия для устранения возникших наслоений, только не за счет «принципиальных идеологических уступок». В реальности, однако, политические осложнения не могли не сказаться на экономических связях, что проявилось в отсрочке предоставления Югославии выгодных кредитов и отказе от обещанной помощи в строительстве алюминиевого завода.

О готовности приложить усилия для преодоления разногласий заявлялось и с югославской стороны. В переписке с Москвой Тито и его соратники, заявляя свое право на проведение самостоятельной, внеблоковой политики, вместе с тем всячески открещивались от претензий на лидерство в коммунистическом движении, отрицали свое стремление навязать другим собственный путь строительства социализма. С другой стороны, выражалось неудовольствие попытками некоторых компартий опорочить, не без ведома КПСС, югославский опыт строительства социализма, принизить авторитет СКЮ.